Мал смотрит на телефон, его лицо напрягается, тело выпрямляется с каждой секундой.
– Он сделал это с ней?
– Да. Он сделал это с ней.
– С ней всё в порядке?
– Ты не имеешь права спрашивать об этом, – тихо шепчу я. – А теперь я собираюсь уйти. Если кто-нибудь из вас попытается остановить меня, да поможет мне Всевышний, я пну вас по яйцам. Байкеры вы или нет, но вы не остановите меня от того, чтобы выйти из этой комнаты и пойти к моему другу. Мне нужно увидеть её. Я в долгу перед ней.
– Скарлетт, этого не случится, – говорит Маверик, делая шаг вперёд.
Я поворачиваюсь и тычу пальцем в его сторону.
– Ты, – рычу я, повышая голос. – Ты должен был поверить в меня. Ты даже не дал мне ни единого шанса.
У него такое лицо, будто я его ударила.
Мне всё равно.
Я покончила с переживаниями.
Мне надоело, что меня держат против моей воли.
И мне надоело бояться.
– Я не могу позволить тебе уйти, – начинает Мал.
Но я поворачиваюсь.
И я бегу.
– Блять! – ревёт Маверик.
– Скарлетт, остановись!
Я спрыгиваю с крыльца, немного спотыкаясь, когда падаю на землю, а затем предотвращая слежку, бегу в сторону от входа в клуб. Есть несколько улиц рядом с ним, главная дорога, и довольно много движения. Как только я окажусь там, среди всего этого, у них не будет ни малейшей надежды добраться до меня.
И одно я знаю точно.
Я чертовски хорошо бегаю.
Глава 23
Какого хрена я наделал?
Блять.
Черт возьми.
Что я наделал?
Я просто трахнул ее, как какую-то дешёвую шлюху.
– По грёбанным байкам! – кричу я, спрыгивая с крыльца и наблюдая, как Скарлетт исчезает на улице.
Она двигалась молниеносно, и, чёрт возьми, она умеет быстро бегать.
– Теперь ты её не поймаешь, – кричит Мал за моей спиной. – К тому времени, как ты сядешь на мотоцикл, она уже будет в такси или где-нибудь спрячется. Ты её не найдёшь. Она точно знала, что делала тогда.
И теперь она в опасности.
– Какого хрена ты за ней не погнался? – рявкаю я на Мала, разворачиваясь и сжимая кулаки. – Ты был чертовски близко.
– Ты видел, как эта сука убежала? – рявкает он в ответ. – Чтоб меня, она выскочила из клуба и помчалась дальше по дороге, прежде чем я успел выйти через парадную дверь. Не вешай это на меня, блять, Маверик.
– Твою мать! – рычу я, разворачиваясь и врезаясь кулаком в столб.
Боль пронзает мою руку.
– Нужно успокоиться, найти Амалию, и мы найдём Скарлетт, – говорит Мал, стараясь сохранять спокойствие.
– Он найдёт её раньше! – рявкаю я.
– Я выслежу её, – говорит Кода, выходя из клуба и останавливаясь на верхней ступеньке лестницы. – Именно этим я и занимаюсь.
– У нас нет времени, – говорю я, стиснув зубы.
– Не думай, что Трейтон охотится за ней, – говорит Мал, выдыхая, и его широкие плечи опускаются. С него достаточно. Я его не виню.
Этот ублюдок Трейтон гораздо умнее, чем мы могли себе представить.
– Если он узнает, что его наркотики пропали, то так и будет, – замечаю я.
– Я слышал об этом, – говорит мне Кода, – пока ты там трахался со своей девушкой. Мы почти уверены, что Трейтон забрал свои наркотики, потому что он получил известие, что мы идем за ними. Это объясняет, почему он до сих пор не выследил Скарлетт и не выпотрошил её.
Я моргаю. О чём, блять, они говорят?
– Откуда, чёрт возьми, ему знать, что нам известно о наркотиках? Скарлетт даже не знала, что мы в курсе. Кто, мать вашу, мог ему сказать?
Кода смотрит на Мала, а Мал – на меня.
– Думаю, у нас может быть стукач.
Мою кожу покалывает.
– Какого хрена ты сказал?
– Только те, кто знал, что мы собираемся совершить налёт на автобус, когда она вернётся – члены этого клуба. Источники сообщают, что именно Трейтон вывез наркотики обратно. Он сделал бы это только в том случае, если бы заподозрил, что кто-то ещё знает об их присутствии. Я думаю, он знал, что это были мы. А это значит, что кто-то в клубе слил ему информацию. Начинает всё складываться. Дело в том, что мы не могли получить никаких зацепок, не могли найти информацию. Если бы мы не встретили Скарлетт, мы бы всё ещё гонялись за нашими грёбаными хвостами, пытаясь найти его. Кто-то играл в эту игру с самого начала.
– Значит, кто-то там, – я тычу пальцем в сторону двери, – кто-то, кому мы доверяем, в кого мы верим, блять, стучит на нас?
– Да, я тоже так думаю, – ворчит Мал.
Это бы объяснило его поражённый взгляд.
– Какого хрена мы будем делать?– спрашиваю я.
Кода смотрит на Мала.
– Прямо сейчас мы держим это между нами тремя. Не доверяй больше никому в этом месте. Мы хотим поймать этого ублюдка и заставить его пожалеть, что он перешёл нам дорогу.
И лучше бы он никогда не переходил нам дорогу.
– А Трейтон?
– Он следующий, – говорит Мал с ледяным взглядом.
Пора убрать этого ублюдка.
Раз и навсегда.
Я узнаю адрес Амалии, написав ей сообщение, и машу рукой такси, когда нахожусь достаточно далеко от клуба, чтобы не быть пойманной. Моё сердце колотится, мой зад болит, моя киска всё ещё заполнена Маверика, и я злюсь. Очень, очень злюсь. Адреналин бурлит в моём теле, и я не обращаю никакого внимания, пока жду на обочине дороги, не думая ни о чём, кроме того, что только что произошло в том клубе.
Я его не вижу.
Он появляется из ниоткуда. Машина останавливается, он выскакивает и хватает меня прежде, чем я успеваю возразить. Он рывком заталкивает меня в машину и захлопывает дверцу, прежде чем с моих губ срывается крик. Я тут же делаю выпад, пытаясь выбраться обратно, но он бьёт меня кулаком в щеку, заставляя меня упасть на окно с рёвом боли. Моё зрение затуманивается, и я не могу видеть, думать или чувствовать в течение нескольких секунд.
– Ты тупая грёбаная сука, – рычит сердитый голос Трейтона. – Ты думаешь, что можешь перечить мне и не почувствовать последствий!?
Я моргаю, пытаясь собраться с силами:
– Я... я...
– Ты, мать твою, заплатишь за то, что рассказала байкерам о наркотиках. Ты заплатишь. И они заплатят. Они слишком долго лезли в мои долбаные дела.
Я сосредотачиваюсь на Трейтоне – он смотрит на меня, задыхаясь от ярости. Моя голова кружится, и я смотрю на него в замешательстве. Он думает, что я рассказала им о наркотиках? Я никому ничего не говорила.
– Я не... Я ни словом не обмолвилась о наркотиках. Клянусь, – шепчу я. – Я только сегодня узнала, что они знали.
Он изучает меня, стиснув зубы.
– Я чуть не потерял свою грёбаную жизнь из-за тебя и этих назойливых подонков. Мне пришлось рискнуть всем, чтобы вернуть эти наркотики до того, как они добрались до них. Они объявили грёбаную войну, и она начнётся с тебя. Им будет жаль, что они перешли мне дорогу.
Я моргаю и открываю рот, чтобы что-то сказать, но его кулак вылетает и бьёт меня по лицу, ударяя по щеке. Я кричу и пытаюсь бороться, размахивая руками. Он бьёт меня по рёбрам, животу, спине, по всему, до чего могут дотянуться его руки. Он хватает меня за волосы, вызывая жгучую боль, пронзающую мой череп, и с силой ударяет головой о край окна. Тот, кто сидит за рулём, даже не вздрагивает.
Они просто продолжают двигаться.
Боль, не похожая ни на что, что я когда-либо чувствовала в своей жизни, разрывает моё тело. Удар за ударом, удар за ударом. Я чувствую вкус крови, мои глаза наполнены ею до такой степени, что я не могу видеть, в ушах звенит, а в голове стучит. Мои крики искажены, моё тело отказалось от борьбы. После того, что кажется вечностью, Трейтон перестаёт бить меня, и машина замедляет ход. Одной рукой он хватает меня за платье, а другой – за волосы, приподнимая так, что моё лицо оказывается в нескольких дюймах от его.