Правда пространная имеет две половины: 1-ю, законченную, вероятно, при Мономахе, 2-ю – дополнительную. Первая половина есть систематический свод Правды Ярослава и его сыновей и последующих узаконений; вторая – позднейшие приписки (XII и может быть XIII в.), вносимые в сборник целыми уставами: таковы устав о закупничестве (Кар. ст. 70–75), о наследстве (103–117) и о холопстве (119–132). Сюда же включен и устав о мостовых (134), приписываемый Ярославу. Мнение Тобина и Ланге о том, что вторая половина есть цельный устав Мономаха, основано на заглавии 66-й ст. Кар. и не может быть принято, потому что здесь есть постановления и сыновей Ярослава (ст. 76 Кар.). Характер пространной Правды более научный: в нем сводятся разновременные постановления в одно (ср. Ак., 1, 18 и 21 с Кар. 1), однородные постановления обобщаются (ср. Ак. 20 и 38 с Кар. 37), уничтожается казуистическая форма законов (ср. Ак. 21 с Кар. 10). Состав пространной Правды окончательно сложился не позже половины XIII в., так как она внесена в кормчую, написанную около 1284 г. («повелением князя новгородского Дмитрия и стяжанием архиепископа новгородского Климента»).
Источники Русской Правды. Русская Правда в главной основе своей имеет княжеские уставы; в ней упомянуты отдельно: «урок Ярославль» о пошлинах в пользу вирника (Ак. 42), устав Изяслава о вире за голову конюшего (Ак. 21), устав всех трех Ярославичей об отмене мести (Кар. 2) и об отмене убиения раба за оскорбление свободного человека (Кар. 76), устав Владимира Мономаха о процентах (Кар. 66). Но тем же князьям принадлежат и другие постановления, так как две первые «Правды» прямо надписываются именами Ярослава и Ярославичей. Нет сомнения, что в «Правду» вошли постановления и других князей, не упомянутых в ней; нет никаких оснований думать, чтобы движение законодательства вовсе остановилось на Владимире Мономахе. – Княжеские уставы возникали иногда по частным поводам, когда князю приходилось судить кого-либо и дать приговор, не имеющий оснований в предшествующих уставах (см. Ак. 21). Таким образом, судебные приговоры могут быть признаны особым источником Русской Правды. Но судебные приговоры основывались большей частью на обычном праве; собирая их, составитель собирал собственно постановления обычного права (см. Ак. 1). Собиратели, несомненно, включали в сборники и выбранные отдельные постановления из византийских кодексов; например, постановления об ответственности господина за преступления его холопа (Кар. 131–132) взяты из эклоги: «Тативаго раба господин аще хощет имети его раба, безтщетно да сотворит украденному; не хотяй же имети раба того, да отдасть совершенно господину, пострадавшему окрадение» (печ. кормч., гл. 49, зач. 16; подобное же в прохироне – печ. кормч., гл. 48, гр. 39, ст. 55). Может быть следует признать, что статьи о холопстве и наследстве составлены под сильным влиянием византийских источников (ср. Рус. Пр. Кар. 127 с Догов. 1229 г., ст. 12).
Прежде существовавшее мнение (немецкой школы) о том, что главное содержание Русской Правды взято из древнескандинавских и из древненемецких законов, ни на чем не основано, кроме общего сходства права всех младенчествующих народов.
5. Псковская и Новгородская Судные грамоты
Русская Правда есть попытка неофициальной кодификации законов: кодификация законодательная предпринята лишь в XIV и XV вв., именно во Псковской и Новгородской Судных грамотах; оба эти памятника по времени выходят за пределы 1-го периода, но по содержанию относятся к нему.
а) Псковская Судная грамота, по надписанию ее, издана «всем Псковом на вечи в лето 6905 (1397) по благословению попов всех 5 соборов». Но здесь содержатся противоречивые указания, так как 5-й собор установлен в Пскове лишь в 1462 г., а потому цифру 6905 обыкновенно считают ошибкой переписчика и предлагают читать 6975 (1467). К этому следует добавить, что в числе своих источников Псковская Судная грамота указывает грамоту князя Константина, но таким князем может быть признан только Константин Дмитриевич, княживший в 1407 г. Однако, есть возможность примирить эти противоречия следующим образом: Псковский кодекс составлялся не в один раз: первоначальная его редакция может и должна быть отнесена к 1397 г.: в 1395 г. отменена была до тех пор действовавшая во Пскове грамота Дионисия; надо было заменить ее новым законоположением, в 1397 г. Псков, по договору с Новгородом, достиг полной независимости, а это должно было отразиться и на его внутреннем законодательстве, например, о правах суда новгородского владыки (см. ст. 2). Затем во 2-й половине XV в. Псковская грамота была дополнена на новом вече без уничтожения и первой ее части; тогда и заглавие ее дополнено указанием на Константинову грамоту и на 5-й собор. Думаем, что в конце XV в. грамота была дополнена и в 3-й раз.