Безвытные люди — это лица, не входящие в общину, т. е. не занимающие тяглого участка, а обрабатывающие земли по частным условиям с отдельными членами общины; они именуются иначе «подсуседями», «половниками», «казаками» (т. е. батраками), а также бобыли, занимающие дворы, но не пахотные участки. Их личные права не ограничены ничем и, по-видимому, превосходят права вытных людей, именно они могут переходить на частновладельческие вотчины; но фактическое их положение, как лиц неимущих, ставило их в тесную зависимость от хозяина. В таком же положении находились и лица, зависимые по семейному праву (дети при отцах, племянники при дядях и пр.).
Те же обстоятельства, как и в посадах, привели и в волостях к одинаковым последствиям, а именно: имущественные силы волостей ослаблялись отторжением сел, деревень и пустошей в руки лиц, обеленных (служилых людей и церковных учреждений) по захватам и по жалованным грамотам самих великих князей; черные земли хотя и отличались от частных имуществ князей (дворцовых), но состояли в непосредственном распоряжении великих князей, как государей, которые и начали раздавать их служилым лицам в поместья и жаловать монастырям в вотчины. Тягло с остальных частей волости соответственно с этим не уменьшалось, а возрастало с развитием государственных потребностей. Вследствие этого население черных волостей бежит к частным землевладельцам (большей частью на земли церковных учреждений), где поселенцы надеялись найти, хотя бы временно, льготу от трудностей тяглой службы, и где они получают ссуду (подмогу) на обзаведение; черная волость не имела денег для такой цели, ибо не вела частного хозяйства[47]. Но мы видели, что для тяглых людей переход в частные вотчины был затруднен уже с давних времен специальными предписаниями князей великих и удельных. Чтобы согласить право перехода с интересами государства и волости относительно исправного поступления податей (при круговой поруке), установилось правило: тяглец может уйти, посадив на свое место другого. Этим право переходов в принципе не отнято и самый переход в частные вотчины не устранен общим узаконением для всех. Затем оставалось еще право перехода из волости в волость (которое, однако, при изложенных условиях, далеко не было заманчивым). Все указанные обстоятельства вели только к тому, что черноволостные крестьяне в большинстве засиживались в волости долго, тем более, что волостные крестьяне имели гораздо более побуждений к оседлости, чем частновладельческие: община рассматривает волостную землю, как собственную; усадьбы, выстроенные членами общины, передаются по наследству. Поэтому в волостях несравненно больше старожильцев, чем новоприхожих. Но именно старожильство и повело их к прикреплению: в XVI в. переход воспрещается не для всех тяглецов, а именно тяглецов-старожильцев. Так, в Уставной Важской грамоте 1552 г. читаем: «Старых им тяглецов-крестьян из-за монастырей выводить назад бессрочно и беспошлинно» (см. нашей Хрест. по ист. рус. пр. Вып. II; см. также Акты о тяглом населении. II, № 27). Так создается институт давности практикой, помимо закона (подобно тому, как постановление Литовского статута о 10-летней давности прикрепления крестьян задолго предупреждено обычным правом о крестьянской заседелости)[48].
Население частных вотчин. Когда князья оседают на месте (делаются в тесном смысле отчинниками), то это в высшей степени отражается на усилении частного землевладения. Сами они увеличивают свои недвижимые имущества промыслами (прикупкой) сел (см. Духовн. Калиты 1328 г. в Хрест. Вып. II. С. 6–7). Существовавшие с древнейших времен «села боярские» увеличиваются в числе вместе с развитием и оседлостью (начинающимся прикреплением) служилого класса по жалованным грамотам князей; особенно же расширяются вотчины церковные (вследствие усилившегося религиозного чувства после ужасов татарского погрома и расширения права князей жаловать земли); не исчезло еще и право лучших городских людей (гостей) владеть вотчинами в уездах. Все эти частные имущества развиваются главным образом за счет свободных волостных земель. – «Села» (в отличие от волостей) населялись в древности главным образом несвободными и полусвободными людьми: холопами, закупами и изгоями (последние особенно на церковных землях, так как изгои главным образом доставались церкви). Но такими людьми обрабатываемы были только незначительные по величине дворовые участки; остальная земля обрабатывалась свободным пришлым населением.
47
Лишь в редких случаях сельский тяглый человек мог достигать такой имущественной состоятельности, что не нуждался в занятии ни общинного участка, ни участка на земле частновладельческой, а владел, как собственник, землей на частном (тяглом, а не служилом) праве. Это так называемые
48
Проф. Дьяконов («Очерки» и пр., с. 19–23) говорит: «Нельзя не отметить одной общей черты… старожильства: это известная давность поселения… (факты) дают некоторое основание к предположению, что право перехода стало ограничиваться для старожильцев раньше, чем для других разрядов крестьян». А между тем он же отрицает действие давности, без содействия «обстоятельств побочных» (с. 22). «Побочные обстоятельства» суть условия