Один лишь Михей, который часто раздражал Ахава мрачными пророчествами (ст.8), видел истинный исход сражения — поражение Израиля и смерть царя.[517] Как Илия на Кармиле, Михей доказал, что меньшинство может быть правым, даже если оно представлено одним человеком, слышавшим слово Божие. Имя Михея стоит в одном ряду с именами Моисея, Самуила, Нафана, Илии, Амоса и Иоанна Крестителя, ибо он был человеком, бесстрашно объявлявшим царю Божественную истину, не думая о возможном наказании.
Случайная стрела, выпущенная сирийским лучником, доказала правоту Михея и ошибочность бойких оптимистов (ст.34–40). Ахав был убит, однако Иосафат был пощажен, возможно ввиду того, что он сохранил верность Господу и продолжал реформы Асы. Он оценивается автором положительно, однако отмечены две слабые стороны его духовности: сохранение «высот» вне Иерусалима и мирные отношения с порочным Ахавом (ст.41–46).
Несмотря на политическое мастерство и гениальность в достижении выгодных союзов, последнее поражение Ахава было не самым крупной его неудачей. На моави-тянском камне (ок.830 г.), Меса, царь Моавитянский, хвастает решительной победой, которая положила конец годам угнетения Амврием и его сыном. "Израиль, — восклицает он, — погиб навсегда".[518] Ахав был занят Ассирией и Арамом, а потому ослабил свой контроль над южным заиорданьем, способствуя, таким образом, поражению, нанесенному сыну Ахава Иораму и его союзнику Иосафату мстительным Месой (ст.4-27).[519]
Вопиющее противодействие Иезавели израильской вере. Ахав и сам по себе представлял бы угрозу для израильской традиции, основанной на Завете. По своей природе он был оппортунистом и имел мало убеждений или сомнений. Однако он был не одинок. Бок о бок с ним была Иезавель, которая коварно использовала все свое влияние, чтобы принести как можно больший вред израильской вере. Как и иноплеменные жены Соломона, она оставалась в своей языческой вере, поддерживая ее в широком масштабе. Когда пророки Яхве воспротивились ее языческим обрядам, она принялась беспощадно их уничтожать. Предусмотрительность слуги Ахава Авдия, преданного поклонника Господа, спасла сто пророков, однако, очевидно, многие погибли (3 Цар.18.3 и далее).
Приложив все усилия для подавления активности истинных пророков, Иезавель пригласила к своему двору сотни лжепророков, поклоняющихся Ваалу и Астарте (ст. 19). Такое рвение, проявляемое с самых высот государства, представляло собой огромную угрозу для исторической веры Израиля. Развращающее действие хананей-ской религии уже давно проникло в Израиль от хананейских соседей, но при Иезавели оно с невероятной силой шло прямо из дворца.
Принятие поклонения Ваалу не было неприятным или противным для большинства израильтян. Изваяния хананейского бога плодородия представляли собой осязаемый предмет, с которым связывалось поклонение, а празднества предоставляли возможность дать полную волю своей страсти к вину и безнравственности. Необузданное пьянство и сексуальная невоздержанность были в ваализме религиозным долгом. Интимные отношения с культовыми проститутками (мужчинами и женщинами) должны были, по верованию, способствовать совокуплению Ваала с его супругой, что обеспечивало плодородие всей земли. Кроме того, Ваал стал для хананеев всеобщим божеством, хотя ему поклонялись и в местных формах. Богом Иезавели был Ваал Мелкарт (или просто Мелкарт) — одна из форм Ваала, почитаемая в ее родном городе Тире, но она без колебания перенесла его власть на Израиль. Угарит-ские тексты, похоже, указывают, что титул Ваала — Мелкарт (досл."царь города") — определяет его как повелителя преисподней и, следовательно, его власть не ограничивалась какими-либо географическими рамками.[520]
Неудивительно, что пророки во главе с Илией, твердо противостояли религиозной программе Иезавели. Одной из причин обилия чудес, сотворенных Илией и Елисеем было стремление показать, что Господь, а не Ваал, управляет природой; обратите, например, внимание на ужасную засуху, предсказанную Илией (17.1–7).[521] Однако способность Ахава понимать происходящее была притуплена, а неистовая Иезавель была поглощена ненавистью к пророкам Господним. Урок не был воспринят.
Презрение Иезавели к древним идеалам Израиля видно особенно отчетливо в ее подлом заговоре с целью получить виноградник Навуфея (21.1-26). Как видно из Книги Руфи, недвижимость не была свободно реализуема среди израильтян. Земля передавалась из поколения в поколение как часть семейного наследия. Она могла быть продана лишь в самом крайнем случае, и даже тогда — желательно родственникам. Таким образом, Навуфей был потрясен бесцеремонным предложением Ахава купить или обменять виноградник.
517
Первый ответ Михея был утвердительным (ст. 15), однако Ахав, по-видимому, почувствовал неуверенность или сарказм, потому что он потребовал правдивого ответа (ст. 16). См. S.J. DeVries, "Prophet against Prophet" (Grand Rapids: 1978).
519
Как и израильятне, Меса приписывал свои победы и поражения гневу или расположению своего бога. Хамос, которому он, вероятно, приносил человеческие жертвы, часто упоминается в Ветхом Завете (Числ.21.29; 3 Цар.11.7; 4 Цар.23.13; Иер.48.46). Наличие израильских жервенников Хамосу можно рассматривать как религиозный компромисс.
520
Венадад Сирийский посвятил монумент "своему господину Мелкарту", показывая, что ему поклонялись не только в Израиле и Тире. Возможно у Ахава и Венадада было больше общего, чем просто боязнь Ассирии. Текст и комментарии к Мелкартовой стеле см. в Black, DOTT,pp.239–241.
521
Засуха могла продолжаться один полный год и часть года либо перед, либо после него. Это объяснило бы утверждение, содержащееся в 18.1 — "в третий год". Менандр Эфесский упоминает засуху, длившуюся целый год в Финикии. Ср. Иосиф Флавий, " Иудейские древности". viii.13.2.