Воздержанность лучше легкомыслия (2–7)
Осторожность лучше поспешности (8-10)
Мудрость с богатством лучше одной мудрости (ст. 11–12)
Смирение лучше негодования (ст. 13–14)
Умеренность лучше невоздержанности (ст. 15–22)
Мужчины лучше женщин (ст.23–29)
Компромисс иногда лучше правоты (8.1–9)
Доказательство темы — IV (8.10-9.12)
непостоянством правосудия (8.10–14)
Заключение: Наслаждайтесь жизнью такой, какой Бог ее дает сейчас (ст. 15)
тайной путей Божиих (ст. 16–17)
смертью, одинаковой участью мудрых и неразумных (9.1–6)
Заключение: Наслаждайтесь жизнью такой, какой Бог ее дает сейчас (ст.7-10)
неопределенностью жизни (ст. 11–12) Слова совета-В (9.13–12.8)
Введение: рассказ о ценности мудрости (9.13–16)
Мудрость и глупость (9.17–10.15)
Правление царей (ст. 16–20)
Разумная деловая жизнь (1 1.1–8)
Наслаждение жизнью до прихода старости (11.9-12.8)
Заключение
Цель Екклесиаста (12.9-10)
Значение его учения (ст. 11–12)
Заключительное увещевание (ст. 13–14)[1194]
Единство. Такие схемы содержания, как предложенная выше или выдвинутые Г.Л. Гинсбергом[1195] или А.Г. Райтом,[1196] предполагают единство произведения Екклесиаста, которое напрочь отрицалось или ставилось под серьезное сомнение предыдущим поколением исследователей. Подход Г.А.Бартона, не будучи крайней точкой зрения, типичен в приписывании частей Книги другим авторам. Наряду с автором, он усматривал работу "редактора, глубоко заинтересованного в учительной литературе" (которому принадлежат "поучительные примечания" в 4.15; 5.3, 7а; 7.1а, 3, 5–9, 11–12, 19; 8.1; 9.17–18; 10.1–3, 8-14а, 15, 18–19), и позднейшего редактора, "глубоко вдохновленного духом фарисеев" (которому принадлежат благочестивые примечания, "поддерживающие ортодоксальные доктрины времени", напр., 2.26; 3.17; 7.18 б, 266, 29; 8.26, За, 5-6а, 11–13; 11.96; 12.1а, 13–14).[1197]
Современный акцент на единстве Кн. Екклесиаста более всего основан на свежем понимании семитской литературы и ее манеры аргументации. Р. Гордис внес существенный вклад в нынешнее согласие ученых, указывая на параллели между вавилонской и египетской учительной литературой и Кн. Екклесиаста в стремлении сочетать стандартную и нестандартную мудрость и вставлять традиционные притчи в первоначальный материал. Далее, он утверждает, что очевидные противоречия (признаваемые раввинами, которые спорили о каноничности Книги) — следствие борьбы автора со сложностями жизни, а не редакционные попытки соединения частей в одно целое.
Одна из наиболее существенных заслуг Гордиса — предположение о том, что и другие явные противоречия можно легко разрешить, если придерживаться взгляда, что Екклесиаст часто цитировал материал для того, чтобы опровергнуть его. Например, комментарий о труде в 4.5 ("Глупый сидит, сложив свои руки, и съедает плоть свою") — традиционное поучение, направленное на осуждение лени. Чтобы указать на его несостоятельность, Екклесиаст приводит свою собственную притчу: "Лучше горсть с покоем, нежели пригоршни с трудом и томлением духа" (ст.6).
Несомненно, сильнейший аргумент против множества авторов — вопрос о мотивации. Если Кн. Екклесиаста ставила столько проблем мудрым и благочестивым евреям, почему же они взяли на себя огромный труд уснащения Книги многочисленными комментариями? Гордис отмечает: "Ни один из этих ученых не объясняет, почему Книга была признана стоящей этих усилий по «узакониванию» ее, в то время как наиболее простым решением было бы запретить ее".[1198]
Вообще, даже Гордис признает, что титул (1.1) и заключение (12.9-14) мог добавить ученик Екклесиаста, который говорил о своем учителе в третьем лице. При этом само произведение оставалось целостным со всей его загадочной сложностью.
Сторонники формально-критических методов исследования последние сорок лет делят Книгу на различное количество фрагментов разной длины. В последние годы растет тенденция рассматривать Книгу как "записную книжку", а не спор, диалог или философский трактат.[1199] По поводу единства этих заметок фон Рад отмечает:
"Если быть точным, в Книге существует определенное внутреннее единство, которое находит свое выражение иначе, чем посредством линейного развития мысли или логической последовательности мышления, а именно посредством единства стиля, предмета и темы, единства, которое может сделать литературное произведение по-настоящему целостным, самостоятельным произведением искусства".[1200]
1194
Переработано из очерка, предоставленного лично Р.Б. Лорином; CM.Laurin, The Layman's Introduction Old Testament (Valley Forge: 1970), p.lO4f. Переработка высветила значение выводов о наслаждении жизнью сейчас. Великий первопроходец изучения Книги Екклесиаста, К.Д. Гинсберг признает важность этих мест как отметок границ между основными подразделениями Книги; Coheleth (London: 1861).
1197
The Book of Ecclesiasfes. ICC (Edinburgh: 1908), pp.43–46. Э. Джоунз придерживается почти идентичного подхода; Proverbs and Ecclesiasies, pp.259–262. Теорию K.Siegfried, Prediger and Hohes/ied. HKAT (Gottingen: 1898) часто указывают как одну из наиболее замысловатых теорий композиции, которая усматривает, наряду с автором, трех основных редакторов, а также примечания полудюжины других.
1198
Koheleht — The Man and His World, 3rd ed. (New York: 1968), p.71. Вейзер (Old Testament, p.309) и Эйсфельдт (Old Testament, p.499), в принципе, соглашаются с основным единством Книги, хотя и признают, что благочестивый редактор мог добавить несколько стихов ради доктринальной ортодоксальности.
1199
Gordis, Koheleth, p. 110. Обзор усилий В. Циммерли, К. Галлинга и Ф. Эллермайера по разделению Книги на литературные отрезки (их обычно насчитывается более тридцати), которые практически все приписываются Екклесиасту, см. О.Kaiser, Introduction, p.398.