— Что это? — спросила она. — Групповое обнимание или регбистская толкотня?
— И то, и другое, — ответил Янто.
Джек подмигнул. Гвен показалось, что где-то поодаль она слышит сирены и рокот моторов.
— Гвен Купер, — сказал Джек, сильно её сжимая, — сегодня тот день твоей жизни, когда ты можешь гордиться всеми своими мужчинами.
Гвен на секунду уставилась на него. Джек практически видел вычисления, идущие в её голове. Досчитав до трёх, она обернулась и вновь посмотрела на дорогу.
— Рис… — выдохнула она, обрадованная и встревоженная.
Джек прильнул и прошептал ей на ухо:
— Если он переживет эту ситуацию, пожалуйста, не убивай его, — попросил он.
Рис разместился в первом грузовичке, маленькое увесистое устройство было нацеплено на переднюю панель рядом с замызганным плюшевым мишкой. Он повернулся к водителю — мужчине с угрюмым лицом, пытающемуся водить, забивая самокрутку.
— Ты же не собираешься раскурить её, так? — спросил он.
Хав, водитель, засмеялся грудным голосом.
— Мой грузовик, — сказа он.
— Да, — произнёс Рис, — но правила компании на самом деле запрещают…
Хав поднёс сигарету к губам.
— …здоровье и безопасность, — несмело закончил Рис. — Ой. Давай уже.
— Все пучком, приятель, — выговорил Хав. Раскуривая.
— Я такой добряк, — выдохнул Рис. Он включил коммуникатор, полученный от Джека. — Ах, Аксель Роуз Красной острой команде. Чилийский перец на позиции[44]. Мы готовы потрястись.
Хав шумно фыркнул. Рис глянул на него.
— Ты не мог бы опустить окно. Я немного астматик.
Хав отсалютовал сигаретой.
— Не вопрос, сэр.
Гвен с недоверием слушала радиопередатчик.
— Что Рис только что сказал?
— Я предлагал позывные, — защищаясь, ответил Джек. — Не виноват, что он запал на них.
Янто улыбнулся.
— Что ж, думаю, мы все должны быть благодарны, что ты освободился от своей страсти к АББА.
— Ой, ладно вам, — отмахнулся Джек. — Какая польза от Риса, если мы не можем с ним немного позабавиться?
Гвен смотрела на раздувшегося Вама, раскачивающегося на пути в Кардифф. Затем она заметила улыбку на лице Джека и улыбнулась в ответ.
— Не знаю, что ты задумал…
— То, что никто никогда не делал. В этом моя изюминка.
— …но можно я отдам приказ? — её голос угрожающе подрагивал.
Джек следил, как шесть грузовиков надвигаются на Вама с обеих сторон улицы.
— Вперёд.
Гвен потянулась за своей рацией.
— Фанатка Один Акселю Роуз и Чилийским перцам. Давайте-ка пошумим.
Голос Гвен заполнил салон грузовика. Рис слегка вскрикнул, затем щелчком подключил приземистую штуковину на панели своего грузовика.
И мир дрогнул. Воздух вокруг Вама заплыл, как в адски жаркий день. А шум! Или хотя это был не столько шум…Гвен старалась сосредоточиться на происходящем, но глаза танцевали по лицу, из них текла влага. На плавающем расстоянии она видела дорогу, грузовики и Вама, но всё дрыгалось и вздувалось. А шум в её голосе рос и рос, как невыключенный радиоканал, и нарастал, нарастал.
— …8 …9, — истошно кричал Рис. Наушники были на нём, и всё же он старался не заорать из-за грохочущего в голове шума.
— 10! — крикнул он.
И отключил контакт.
Хав вынул сигарету и ухмыльнулся.
— Фьюх, — выдохнул он.
Янто и Гвен подбежали, чтобы идти в ногу с Джеком. Они двигались к Ваму, который всё ещё скручивался и дрожал. Громыхая по асфальту, Джек сыпал объяснениями.
— Не все об этом знают, но сорок лет назад хорошие люди с Марса пытались совершить вторжение. Наконееец-то. Фактор значимости: 10, но устойчивости к Огнеметам: 1. В их вооружение входило по-настоящему эффективное звуковое оружие. И вот я подумал, что перед нами всего лишь злобное желе. А что лучше всего получается у желе? Трястись. И ещё мы узнали, что Вама защищает сеть молекулярного покрова, который…
— Вибрирует! — крикнула Гвен.
— И если заставить его хорошенько повибрировать от воздействия звуком…
— Мы сможем его уничтожить.
Джек покачал головой.
— Увы, нет. Эта штука покрепче будет. Но мы можем воспользоваться парой взрывов, чтобы смутить его. Он конечно начнёт защищаться, но если мы сможем заставить его думать, что это всё, на что мы способны…
Пока они расходились вдоль, бок Вама раскрылся, как разломанный абрикос, представляя взору Агнес Хэвишем, сидящую по-турецки на дороге.