Он перехватил изучающий взгляд Ирмы.
– Можно я тебя поцелую? – прошептал он, не в силах больше себя сдерживать.
– Можно, – выдохнула она, и он с благоговением прильнул к ее губам. Сашу окутал пьянящий аромат, исходивший от густых волос Ирмы, и впервые за свою короткую жизнь он испытал возбуждение.
Она чмокнула его в нос и тут же мягко отстранила от себя.
– Говорят, люди на Севере целуются носами, – сказала она, лукаво подмигивая.
– Эскимосы?
– Ага, эскимосы.
– В губы лучше, – авторитетно заявил Саша, и они рассмеялись.
– Приготовься, что сегодня вечером тебе попадет от мамы, – вдруг сказала Ирма. – Но ты не обижайся на нее. Она тебя очень любит.
Предсказание Ирмы сбылось. Пока они гуляли по лесу, он где-то потерял ключи, за что мама отругала его. Но это ничуть не расстроило Сашу. Напротив, это еще больше укрепило его чувства к Ирме.
– Хотел взять хлеб для уток, но потом подумал про овсянку, – сказал Саша, когда они встретились у пруда на следующий день.
Словно боясь, что Ирма усомнится в его словах, он вытащил из пакета упаковку крупы, и она улыбнулась. Ковалев обратил внимание, что в руках девочки тоже был большой полиэтиленовый пакет, в котором лежало что-то прямоугольное, но он почему-то стеснялся спросить, что она взяла с собой.
– Давай пока просто посидим, а уток потом покормим, – предложила Ирма, и Саша, разумеется, согласился. В своих мыслях он не мог себе представить ситуацию, когда он ответил бы этому ангелу «нет».
Они расположились на лавочке.
– Знаешь, а ты оказалась права, – сказал Саша. – Ну… мама меня вчера правда отругала. Я ключи где-то потерял.
– Сильно попало?
– Не очень. У нас запасные есть.
Ирма посмотрела в сторону леса.
– Мы можем пойти туда, где были вчера. Вдруг ключи все еще лежат на дороге?!
Саша почесал затылок. Меньше всего ему сейчас хотелось тащиться в лес и искать ключи, которых там наверняка уже нет. Если он вообще их потерял в лесу, а не где-нибудь в другом месте. Неожиданно его осенила одна мысль:
– Слушай, а ты можешь увидеть то, что потерялось? Ты же вроде как экстрасенс!
Ирма поморщилась, будто надкусила лимон.
– Я не люблю это дурацкое слово, – сказала она. – И я не могу искать вещи. Я не волшебница.
Саша сконфуженно умолк, и она легонько толкнула его в плечо:
– Ладно тебе. Лучше покажи мне фото мамы. Я видела, у тебя есть крутой телефон. Наверняка у тебя есть ее фотография.
Ковалев с готовностью вынул из кармана смартфон. Он почти никогда на него не снимал, но, кажется, одно селфи с мамой где-то было…
– Вот, – сказал он и, открыв папку, где хранились немногочисленные фотографии, выбрал нужный снимок.
Ирма молча взяла у него телефон, осторожно коснувшись пальчиком экрана. Что-то беззвучно шепнула и, вздохнув, посмотрела на замершего подростка.
– У тебя очень добрая и милая мама. Она проживет долгую жизнь.
– Сколько?
– Девяносто один год. Так я вижу.
– Девяносто один? – ошарашенно переспросил Ковалев. Эта цифра показалась ему фантастически нереальной. Он попытался представить маму в этом преклонном возрасте, но из этого ничего не вышло.
«А я?» – хотел спросить Саша, но что-то остановило его, и он даже не мог понять, что именно.
«Мало кто хочет знать день собственной смерти, парень, – усмехнулся внутренний голос. – Представь свою жизнь, если ты узнаешь это. Каждый день ты будешь считать, сколько тебе осталось. Это будет помимо твоего желания, помимо твоей воли…»
– Я кое-что взяла тебе показать, – между тем сказала Ирма, доставая из пакета альбомы для рисования. – Сколько я себя помню, я всегда любила живопись. Когда была совсем маленькой, рисовала на улице всем чем попало – палочкой на земле, стеклышком на дощечке, угольком на асфальте…
Саша с интересом взял у нее альбомы.
– Я хотела поступить в художественную школу, но приемные родители меня не хотели отдавать, – продолжала девочка. – Даже не знаю почему. Может, оттого, что им не нравятся мои рисунки?
Ковалев молча листал альбом, и с каждой перевернутой страницей на его лице ширилось потрясение. Он не мог поверить, что подобные рисунки могла изобразить маленькая девочка, пусть даже такая необыкновенная, как Ирма.
Гротескная бабочка, парящая среди грозовых туч. Великолепные, изящные крылья никак не вязались с «лицом» небесного творения – дьявольской мордой с хитрой ухмылкой и развевающимися седыми волосами. На следующей странице был изображен город, расколотый пополам. Из огромной расселины высовывались костлявые руки, пытаясь схватить мечущихся в панике жителей.