Третий рисунок изображал терпящий бедствие корабль, окруженный русалками. Только на месте женских голов у сказочных обитательниц были громадные пасти, утыканные острыми зубами… Вместо того чтобы спасать тонущих, русалки утаскивали их на дно.
– Ты… – промямлил Саша, даже не зная, что сказать. – Мама разрешает тебе рисовать такое?
– Настоящая жизнь намного хуже, Сашенька, – тихо ответила Ирма. – Она даже хуже того, что вижу я. А я очень часто вижу страшные вещи.
Ковалев отложил просмотренный альбом и взял в руки следующий.
– Тебе не нравится? – с беспокойством спросила она. – Наверное, зря я решила тебе показать это…
– Нет, что ты, – пробормотал он, не отрывая взора от очередного рисунка. Он изобиловал всевозможными цветами, только вместо бутонов у них проклевывались человеческие лица, искаженные в диком крике. Цветы тянулись к солнцу, которое представляло собой пульсирующее сердце, с которого на «бутоны» капала кровь.
Перевернув страницу, Саша заметил, как из альбома что-то выпало в траву. Что-то плоское и прямоугольное, вроде… Календарик! Наклонившись, он поднял его, бережно сдувая пыль.
Ковалев пожал плечами. Обычный карманный календарик, изображающий какой-то парк с фонтаном. Он перевернул его, присвистнув.
«Какой странный», – подумал Саша. Двенадцатое октября было обведено в кружок, а все дни и месяцы после этого числа были густо закрашены черным фломастером.
«Как будто год заканчивается двенадцатого октября», – с усмешкой подумал он.
Интересно, что бы это значило?!
Ирма, до этого с интересом наблюдавшая за утками, взглянула на Сашу, который продолжал вертеть в руках календарик. Лицо девочки внезапно застыло, сделавшись чужим, и Саша, перехватив ее взгляд, даже испугался.
– Отдай, – сдавленным голосом потребовала она.
С оцепенелым видом тот протянул ей календарик.
– Я просто хотел спросить… – начал он, но Ирма его перебила:
– Извини, я случайно его туда положила.
Она сунула календарик в пакет, уставившись прямо перед собой.
– Ирма, что случилось? – спросил Саша, ровным счетом ничего не понимая. – И это… Двенадцатое октября. Это что-то значит?
– Мне сегодня к врачу надо, – сказала она, будто не слыша его. – Завтра увидимся, Саша.
– Ты что, уже уходишь? – печально спросил он.
– Меня ждут.
– Зачем тебе к врачу? Вчера ты тоже была у врачей… Ты чем-то болеешь?
Ирма встала с лавочки.
– Любопытной Варваре нос оторвали, – с грустной улыбкой произнесла она, забирая у Саши альбом. – Пока.
Неожиданно где-то вдали замелькали проблесковые маячки, и среди деревьев мелькнул белый полицейский автомобиль.
Ковалев тоже слез с лавки.
– Интересно, к кому это полиция приехала? – задумчиво проговорила Ирма.
«Ты же ясновидящая, вот и скажи», – хотел поддеть ее Саша, но вовремя одумался. Судя по бледному лицу Ирмы, продолжать разговор она была явно не в настроении.
– Ладно, пока, – вздохнул он.
Вечером его ждала еще одна шокирующая новость.
Как только он вошел, мама подбежала к нему и крепко обняла.
– Ты что? Все в порядке. Я же не опоздал к ужину, – пробубнил он, неловко отстраняясь от нее. И умолк, с тревогой глядя на лицо мамы. Оно было таким же бледным, как у Ирмы полчаса назад там, на пруду.
– С тобой точно все нормально? – спросила мама, целуя его в лоб.
Саша кивнул.
– А мы машину полиции видели. Она приехала в наш район, – сообщил он, снимая кроссовки.
– Ты помнишь этих ребят, Андрея и Лешу? Они в девятом доме жили. Вы вроде бы раньше играли вместе.
Ковалев, уже намеревающийся идти мыть руки, остановился.
– Дрон и Леха? Знаю.
«Они чуть кошку не убили», – хотел добавить он, но передумал. Незачем маме знать такие детали.
– Они погибли. Их сегодня в гараже нашли, там пожар был, – сказала мама, в упор глядя на Сашу.
Он поежился.
Как это – умерли? Какой еще пожар?!
– Я не знаю, что там точно произошло, – произнесла мама. – Но вроде они чем-то надышались и закрылись изнутри. Потом возник пожар, и они сгорели. Просто кошмар…
У Саши вновь разболелась голова. Казалось, его затылок пытались вскрыть консервным ножом, и мама дала ему какие-то таблетки. Помимо головной боли, у него напрочь пропал аппетит и за ужином кусок просто не лез в горло.
Мама старалась говорить на отвлеченные темы, но он едва ли слушал ее. Он пытался представить себе, как умерли Дрон с Лехой. Если они чего-то обкурились и спали, наверное, смерть была легкой. А если нет, то… Наверное, это очень страшно – гореть заживо.