— Из-за чего ты сердишься, дорогой? — произнесла нежно Эспер. — Ты еще не пожелал мне Счастливого Нового Года.
Эймос надел свой стеганый коричневый халат, крепко затянул пояс, обошел огромную кровать и поцеловал жену. Эспер обвила руками его шею и пылко ответила на поцелуй, но Эймос был занят своими мыслями. Он похлопал ее по бедру и прошел к камину.
Эймос волновался, но он не собирался делиться своими волнениями с Эспер. Защищать жену от беспокойства, окружать удобствами и роскошью было самой приятной стороной хорошего брака. Ему было нелегко угодить Лили-Розе, происходившей из богатой семьи, но Эспер с самого начала воспринимала свой новый образ жизни с удивлением и благодарностью. Роскошный особняк, экипаж, две служанки и кучер, гардероб, полный новой одежды, поездки в Портсмут, Бостон, Уайт, Маунтинз, ванная комната с огромной цинковой ванной, обшитой красным деревом, в которой, как он слышал, Эспер сейчас и плескалась.
Эймос вынул из коробки, стоящей на камине, сигару и зажег ее. Он подумал о предстоящем обеде. Как удачно, что они встретили Хэй-Ботсов в прошлом августе в Нью-Хэмпшире. Богатый англичанин из Бристоля, обувной промышленник, Хэй-Ботс был заинтересован в местном производстве. Только бы заставить его вложить деньги в мою фабрику, — возбужденно думал Эймос. — Но его нужно держать подальше от Линна и убедить в том, что Марблхед все еще остается крупнейшим обувным центром. К тому же, подумал Эймос, это только временный спад. Он хмуро посмотрел на мрамор камина и сплюнул в огонь.
Нечего отрицать, с деньгами было туго после паники семьдесят третьего года. Пришлось добиваться отсрочки платежей в банке и быстро выполнять заказ О'Малли. Черт подери этих рабочих! Снова угрожают забастовкой. А мы задержали им зарплату всего на три недели. Другие фабрики не платили своим работникам целый месяц.
Эймос прошел к своему гардеробу и вытащил письмо из кармана костюма, который надевал накануне.
Письмо было без подписи, написанное карандашом печатными буквами на дешевой бумаге. Оно начиналось без приветствия и гласило:
«Эймос Портермэн! Какое право Вы имеете вести дело на деньги, принадлежащие другим, и не платить проценты по привлеченным капиталам? Как Вы смеете снова задерживать зарплату в угоду своим личным интересам? Неужели дошло до того, что марблхедцы должны испытывать удары хозяйского хлыста только потому, что требуют то, что заработали? Не думайте, что мы беспомощные рабы. Мы знаем, что делать.»
«Что ж, — с досадой подумал Эймос, — придется принимать крутые меры». Ему было жаль этих упрямых марблхедцев, но иного выхода он не видел. Нужно во что бы то ни стало не допустить простоя на фабрике.
Появление Эспер отвлекло его от мрачных мыслей. Эймос посмотрел на жену и озабоченно спросил:
— Ты хорошо себя чувствуешь, кошечка? Что-то ты сегодня слишком бледна.
— Пустяки, — ответила Эспер, — не обращай внимания.
Она была раздосадована, что муж заметил ее плохое настроение, причиной которого было беспокойство: она никак не могла представить этих чопорных англичан и своих родителей в одной компании.
— Взбодрись, милая, и приведи себя в порядок — скоро приедут Хэй-Ботсы. Ты должна быть мила и радушна, как и полагается хозяйке дома, встречающей гостей.
Да, должна быть, уныло подумала Эспер. Они с Эймосом пригласили эту английскую пару на обед. По настоянию Эймоса англичане должны были остаться в их доме до следующего утра. А утром Эймос и Хэй-Ботс собирались отправиться на фабрику для осмотра и заключения какого-то контракта.
Но как Эспер ни старалась, она не могла избавиться от уныния, охватившего ее. Вяло передвигаясь по дому, она машинально отдавала указания прислуге и рассеянно отвечала на вопросы Генри. И только перед самым приездом Хэй-Ботсов ей удалось немного прийти в себя. Она переоделась в лиловое шелковое платье, расчесала и уложила в прическу свои пышные волосы.
Джордж и Эммелин Хэй-Ботсы прибыли в половине пятого. Отпустив наемный экипаж, они вошли в дом Портермэнов, по-английски сдержанно отвечая на радостные приветствия хозяев. Анни, встречавшая их в холле, взяла трость, шляпу и пальто у Джорджа Хэй-Ботса, затем приняла меховое манто из рук Эймоса, оказавшего Эммелин хозяйское радушие.
Сняв шляпку, миссис Хэй-Ботс небрежно подала ее прислуге и улыбнулась Эспер, стоявшей рядом с мужем. Высокая и сухопарая, Эммелин была полной противоположностью своего супруга — толстого, низенького и энергичного человечка. Длинный нос, голубые, холодные, немного навыкате глаза и высокий поднятый подбородок Эммелин придавали ей надменный вид, но неожиданно приятная улыбка, открывавшая ослепительно белые ровные зубы, делала миссис Хэй-Ботс привлекательной.