— И что же ты собираешься делать, Карла?
Девушка прислонила кочергу к кирпичам внутри очага; она с достоинством повернулась, и только ее рука, крепко зажавшая складку на юбке, выдавала ее волнение:
— Я хочу увидеться с ним снова. О, я знаю, что могу теперь ничего не значить для него! Но я хочу увидеться с ним, и тогда мне все станет ясно. Я хочу, чтобы ты пригласила его сюда, Марни. Не говори ему, зачем — ведь у меня тоже есть гордость. Если мы встретимся здесь, в этом не будет ничего особенного — это могло бы показаться случайной встречей.
— Но, моя дорогая, ты уверена, что хочешь встретиться с ним снова? Ты прекрасно обходилась без него. То, что ты затеваешь, похоже на большую глупость.
Самообладание Карлы иссякло. Ее лицо исказилось, и в синих глазах, обращенных к Эспер, появились слезы.
— Я не могла обходиться без него! О, я была на стольких вечеринках! Я веселилась с другими молодыми людьми, но мне всегда хотелось, чтобы рядом был Тони! За эти два года не было ни одной ночи и ни одного дня, когда бы я не думала о нем.
«Боже! — подумала Эспер. — Это настоящее».
Когда-то давно в этой самой комнате она обрела такую же уверенность в своих чувствах. Но теперь она была старой и уставшей от улаживания проблем, связанных с душевными переживаниями других людей. Слишком уставшей, чтобы видеть Надрывающие сердце переживания Карлы.
«Я сама испытывала их на протяжении своей жизни, почему я должна разделять переживания этого ребенка?» — с болью в сердце думала Эспер.
— Марни, — нежно прошептала девушка, — прости. Не смотри на меня так. Я смогу выдержать это, ты знаешь. У меня есть сила и мужество.
Эспер вздрогнула, внимательно посмотрев на лицо внучки, приблизившееся к ее лицу. Оно утратило детскую наивность и доверчивость. Это было лицо женщины, переживающей душевную муку.
Губы Эспер тронула грустная улыбка. Она встала с кресла-качалки и прошла к телефону. Пусть Бог простит меня, старую дуру, вмешивающуюся не в свои дела, подумала она в то время, пока вертела ручку и просила центральную станцию соединить ее с Гатчеллами. Бог и Элеонора тоже, добавила Эспер с усмешкой.
Тони снял трубку сам. Он был удивлен, услышав голос миссис Портермэн, но сказал, что придет сразу после ужина. В его ожидании женщины выпили кофе, затем Карла поднялась в свою комнату и вновь спустилась вниз в простом сером шерстяном платье; Эспер увидела, что она сняла с себя жемчуг. Девушка была очень бледной, и ее синие глаза смотрели напряженно. Но вот они услышали шаги, приближающиеся по дорожке к дому, и лицо девушки внезапно постарело и осунулось.
— Встреть его, пожалуйста, — попросила Карла Эспер и отошла к очагу. Присев на скамью, она оказалась в тени.
Эспер открыла дверь.
— Добрый вечер, Тони, — поприветствовала она молодого человека. — С твоей стороны очень любезно, что ты пришел, — и она пристально посмотрела на него.
Тони был хорош собой — стройный, с вьющимися светло-каштановыми волосами, узким, загорелым лицом и серыми глазами. Его волевой подбородок и гордая посадка головы свидетельствовали о наличии чувства собственного достоинства.
— Рад, что вы пригласили меня, — невозмутимо произнес он. — Я не ожидал радушного приема в доме Портермэнов. Отец передает вам свой привет.
Сердце Эспер упало. Сквозь вежливый тон молодого человека угадывалась затаенная обида: «Что понадобилось от меня вашим родственникам? Давайте сразу приступим к делу».
Эспер молча провела его в большую кухню. Она отступила в сторону, и Тони, нахмурившись, оглядел слабо освещенное помещение. Наконец он увидел Карлу, сидящую на скамье.
— Привет, — сказала девушка нарочито небрежным тоном. Она слегка подалась вперед — Привет, Тони.
Эспер не могла видеть лица молодого человека. Она лишь увидела, как окаменела его спина. Тони стоял, не двигаясь, пристально глядя на Карлу.
Эспер задержала дыхание. Комната, казалось, начала сжиматься в повисшем напряженном безмолвии вокруг тихо гудящего огня в большом очаге.
Но вот в лице Карлы произошла перемена. Напряженная улыбка исчезла с ее губ. Девушка слегка вздохнула и, медленно поднявшись со скамьи, двинулась навстречу Тони с простертыми вперед руками Какую-то секунду молодой человек колебался, потом резким, прерывающимся голосом сказал: «Привет, малышка», — и заключил ее в свои объятия.