УИЛЬЯМ САНДЕРС
Очаги сопротивления
Побег
Всю зиму с гор и через плоскую возвышенность Невады хлестко дул сухой и холодный ветер, заунывно воя в тенетах перемеженной столбами колючей проволоки подтоком; иногда он взвивался неистовыми порывами, пригибая к земле редкий, чахлый кустарник, и человеку тогда трудно становилось держаться на ногах. Снег был скудным и выпадал сравнительно редко, а вот холод стоял лютый, в здешних местах такой выдается раз в десять лет; на ранчо, что в сторону Аризоны, падал скот — и овцы, и крупный рогатый.
А теперь вот весна, жара уже близилась, и люд в федеральном тюремном лагере под Блэктэйл Спрингс сетовал, что за год и недельки приличной погоды не наскрести в этом проклятом месте, где то лед, то пекло, и треклятый ветрище хлещет сразу во все стороны, а въедливая пыль постоянно пробивается во все щелочки.
Вот уж и за полдень; день на плоскогорье изрядно перевалил за половину; от холмов — округлых, плоских, всяких — по равнине начали стелиться тени. В низине невдалеке от лагеря, вдоль русла высохшего ручья шаркал потихоньку — голова к голове — отряд рубщиков, с маячащей впереди задачей расчленить здоровенный тополь, сверзившийся в прошлую субботу от бурного паводка с холма. Рубка дров — один из самых популярных нарядов: если халявить с умом, можно недорубить и недособирать столько, что наутро пошлют снова, доканчивать.
Рубщики орудовали топорами и пилами, стаскивая нарубленное и напиленное в кучу к дороге; утром предстояло прийти по-новой и на тачках перевезти все это в лагерь. В лагере, понятно, были и бензопилы, и укладчик, и грузовик, однако установка была на то, чтобы, экономя на топливе, не давать заключенным распускаться — труд и еще раз труд, преимущественно мелкими разрозненными группами. Такие вот наряды соответствовали и тому, и другому как нельзя более кстати.
Тяжелый топор в руках у заключенного 2837, размываясь при замахе в длинную сверкающую дугу, увесисто и гулко — «тук-тук» — стучал по стволу тополя. А в голове — мысли: вот так и форму в себе поддерживаешь, и за проволоку выбираешься нюхнуть вольного воздуха, от которого всякие опасные мыслишки стучатся в голову. Изойдя постепенно на нет в переполненном бараке, лагерники могут от маеты учинить дебош, однако те же скученность и безделье, заставляя — опять же из маеты — цапаться между собой, отнимают энергию, мешая организовать серьезное восстание или побег. Взять Сан Квентин или Чино — года не проходит без бунта, но не бывает такого, чтобы эти свиньи с ним не сладили.
Все же странно, размышлял 2837, как у них устроены головы. Казалось бы, взять да поселить всех этих бунтарей-«политиков» на воле, подкармливать государственными подачками — те же, как пить дать, сами кинутся как проклятые работать на государство! В Обязательных Лекциях по Моральному Перевоспитанию — раз в неделю — большой упор делался на «трудовую мораль».
Заключенный был, что называется, «накачанным» мужчиной, — не особенно высок, но широк в плечах, с бычьей шеей борца. Кто-то из охраны однажды заметил, что 2837-й со своими мослами — ни дать ни взять огроменный, падло, пожарный гидрант, каких свет не видал. Волосы у заключенного — точнее сказать, ежик, оставшийся после тюремной стрижки, — были черными, составляя удивительный контраст льдисто-голубым глазам под кустистыми бровями. Назвать его лицо безобразным было нельзя, но сломанный в двух местах нос и длинный шрам через весь лоб, наряду с сеткой морщин — редкой для человека, которому нет и сорока — безнадежно разлучали его с сословием «хорошеньких мальчиков».
Звали его Ховик. Когда-то в служебных документах значилось полностью: Франклин Рузвельт Ховик; для друзей (когда таковые у него еще были) — Фрэнк. Теперь же он был просто «заключенный 2837», уберегаемый за лагерным забором всем достоянием американского государства, бдительно следящего за тем, чтобы имени у него не было, а был только номер. Лишь временами, при необходимости, всплывало, что он Ховик.
Возле, также орудуя топором, на него колко поглядывал еще один номер — одними глазами, не поворачивая головы. Заключенный 4618, а точнее — Джо Джек- Бешеный Бык, с быком — бешеным или нормальным — особого сходства не имел; можно сказать, наоборот, молодой индеец-шайен в наряде рубщиков был самым мелким, хотя в жилистой своей силе мало чем уступал Ховику. До прошлого лета он возглавлял Общество Бешеных Псов — группу молодых индейцев, занимавшихся подрывной деятельностью среди разрозненных остатков племен, наводнивших городские трущобы Запада США после того, как резервации были упразднены.