— Вот уж не думал, что мы с Андреасом были такими противными! Спасибо за доставленное удовольствие.
— Видно, что вы были неразлучны. Ты всегда здесь желанный гость, Пол.
— Спасибо. Доминик… — прошептал он и умолк, так как подошедшие Эли и Бернис заставили его войти с ними в лифт. Второй раз он пытается сказать ей что-то, подумала она.
Андреас вынес кроватку с Ари.
— Я помогу Олимпии сесть в машину и сразу вернусь.
— Не задерживайся.
Андреас вошел в лифт, и последнее, что увидела Доминик, прежде чем закрылась дверь, была тревога в глазах Пола.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Какая ты проворная! А я хотел помочь тебе вымыть посуду в благодарность за такой великолепный ужин.
Доминик выключила свет в кухне и подбежала к Андреасу.
— Это совсем не та благодарность, о какой я мечтаю.
— Да! — вскричала Доминик и снова порывисто обняла ее.
Он схватил ее в объятия и уткнулся лицом в шелковистые волосы.
— Ты не можешь себе представить, как много этот вечер значил для моих родителей.
— Такие вечера у нас еще будут.
— После смерти Марис я ни разу не видел их столь счастливыми. Это произошло благодаря тебе, — сказал Андреас, целуя ее в шею.
— У меня такое чувство, будто теперь я знаю твою семью намного лучше, чем прежде.
— Ты стала ее неотъемлемой частью. Я видел, как отец с матерью смотрели на Ари. Они предвкушают тот день, когда мы подарим им внука.
— Ты предлагаешь завести ребенка?
— Когда мы поженились, я хотел, чтобы ты забеременела, но боялся подвергать тебя риску.
— А сейчас?
— Я буду всегда беспокоиться о тебе, Доминик, но доктор Джозефсон помог мне понять, что жизнь, прожитая в страхе, — не жизнь.
— Я так рада, что ты понял это! Может быть, ты забыл, но я помню те слова, которые ты сказал мне перед алтарем.
— Мы проживем в радости все годы, которые дарует нам Господь.
— Да. Я всем сердцем хотела верить в это, но мне мешал страх. Теперь все в прошлом. Я уже не та женщина, которая сбежала из здания суда. Ты должен простить меня, Андреас, за мою недоверчивость.
Его лицо омрачилось. Сжав руку Доминик, он сказал:
— Если ты не смогла поверить мне, это моя вина. Я беру на себя всю ответственность за то, что произошло в те дни. Пойдем со мной. Мне нужно немедленно сказать тебе кое-что.
Идя в гостиную, она едва дышала от волнения.
— Это займет некоторое время. — Муж заставил ее сесть, а сам начал нетерпеливо расхаживать взад и вперед. — Незадолго до суда Олимпия заставила меня поклясться, что я буду молчать об одной важной вещи. Это была основная причина, которая заставила Тео подать на развод, а я не мог рассказать тебе о ней. Естественно, ты сделала неправильные выводы. Теперь, поняв, что допустил ошибку, не доверившись тебе, я нарушу обещание, данное Олимпии, и расскажу все. Не могу позволить, чтобы ты брала на себя вину за наш разрыв. Если бы тогда я был честен с тобой, ты осталась бы.
Наконец-то она получит ответы на вопросы, которые мучили ее целый год.
— Я не понимаю, как Олимпия могла ожидать, что ты согласишься скрывать что-то от жены.
В глазах Андреаса промелькнула боль.
— Поверь, мне это не нравилось. Но в то время ее объяснения казались мне разумными.
— Понимаю.
Доминик стало трудно дышать. Доводы Олимпии всегда были разумными, но спустя некоторое время становилось ясно, что они продиктованы ее своекорыстием.
— Мы дружим очень давно.
— О, это мне известно, — с тихим стоном уверила она Андреаса. — Все запечатлено на пленке. Ясно как день, что она влюблена в тебя с детства и, несомненно, будет любить всегда. Ничего подобного я никогда не видела.
Сердце Доминик билось так часто, что она испугалась, как бы ей не стало плохо.
— Андреас, неужели ты не видел, что она влюблена в тебя? Или не обращал внимания и надеялся, что это пройдет?
Он потер затылок.
— Я предполагал, что это просто подростковое увлечение и она забудет о нем, когда начнет встречаться с другими мужчинами.
— И она встречалась?
— Конечно.
— Ты не помнишь, у нее появился кто-нибудь после смерти Марис?
— Не знаю. Я был так убит горем, что ничего не замечал. Когда Тео влюбился в нее, я обрадовался. Он из хорошей семьи, удачливый бизнесмен. Ее тетка одобрительно отнеслась к нему. Мои родители умали, что он — именно тот мужчина, который может справиться с упрямством и своеволием Олимпии. Казалось, их брак зиждется на прочном фундаменте. Однако Олимпия часто намекала, что он далеко не идеален, и это вызывало у меня тревогу. Но я не подозревал, насколько деспотично и оскорбительно Тео относится к ней, пока мы с тобой не возвратились в Афины после медового месяца. Олимпия стала сразу звонить мне, жалуясь на мужа. Обычно она звонила в конце рабочего дня и всегда плакала. Я знал, что она не могла довериться тетке, потому что миссис Костас была на стороне Тео.
— И поэтому она предпочла поверять свои неприятности тебе?
— Да, — мрачно пробормотал Андреас.
— Так вот почему ты стал поздно приходить домой?
Он сжал пальцы в кулак.
— Когда я увидел, какой оборот принимают их отношения, понял, что пора принимать меры, и устроил ей встречу с адвокатом. Так как Олимпия не осмелилась просить у Тео денег, я оплатил его услуги.
— Ты был совершенно уверен, что Тео виноват?
— Все не так просто, Доминик.
— Итак, она воспользовалась твоими деньгами и советами?
— Нет. Она сказала, что у нее есть гордость. Более того, Тео никогда не простит мне, если узнает о моем участии. Извинившись за беспокойство, Олимпия заявила, что найдет способ решить свои проблемы, и повесила трубку.
— До следующего раза? — не выдержала Доминик.
Он кивнул:
— Она не звонила несколько дней. Затем однажды, в разгар важного совещания, она срочно вызвала меня, утверждая, что это вопрос жизни и смерти. — Доминик закрыла глаза, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не перебить его. — Мне пришлось извиниться, выйти в холл и выслушать ее. Разрыдавшись, Олимпия призналась, что утром ее изнасиловал неизвестный мужчина.
— Изнасиловал?!
Андреас поморщился:
— Это произошло на подземной парковке, когда она вышла от зубного врача. Неизвестный затащил ее в угол и сделал свое дело.
Доминик содрогнулась. Если это правда, невозможно вообразить ничего страшнее.
— Придя в себя, она поехала в больницу — заявить об изнасиловании и пройти медицинский осмотр. Врач сказал, что вызовет ее мужа, дабы тот забрал ее, но она умолила его не делать этого.
— Вместо Тео она обратилась к тебе? — прошептала Доминик.
— Да. Мы оба понимали, почему. Она боялась Тео и не знала, как он отреагирует. Признаться, я тоже не знал, чего от него ждать. Но у меня было важное деловое мероприятие — речь шла о слиянии компаний, — и я отправил ее в свою квартиру. После переговоров, по пути туда, я понял, что решить проблему можно только одним способом — расторжением брака с Тео. К сожалению, у Олимпии нет брата или отца, которых она могла попросить о помощи.
Доминик подняла на мужа глаза.
— Она не нуждалась в них, потому что у нее был ты.
— Я не возражал. Ведь я всегда относился к ней как к сестре. Если бы подобное произошло с Марис, я бы перевернул небо и землю, чтобы защитить ее.
— Я понимаю, дорогой.
Андреас судорожно вздохнул.
— Когда я вошел в квартиру, она лежала в постели, заливаясь слезами. Несмотря на то, что в больнице ей дали успокаивающее, шок еще не прошел. Мы долго разговаривали. Олимпия боялась, что Тео решит, будто она сама виновата в изнасиловании, и придет в ярость. Поэтому она хотела, чтобы это осталось в тайне, и заставила меня поклясться, что я ничего не скажу тебе, так как у тебя были дружеские отношения с Тео. Если бы ты узнала об изнасиловании, ты могла бы проговориться и помешать Олимпии уйти от него. Я знаю, что ты никогда ничего не сказала бы. Но тебя могли выдать глаза. В них отражаются все твои чувства. Если бы Тео заметил хотя бы малейшее беспокойство об Олимпии, этого оказалось бы достаточно. Кроме того, у нас с тобой были свои проблемы, и поэтому я решил, что буду молчать. Во время нашего разговора Тео неожиданно ворвался в спальню. Я до сих пор не могу понять, как ему удалось попасть в квартиру, но его поведение подтвердило все, о чем говорила Олимпия. Он был невменяем.