Прошел почти час, прежде чем малютки доползли до воды. Возможно, рыбы и крабы уже поджидали их в морских глубинах, но Доминик хотелось кричать от радости, поскольку черепашки сумели пройти свой путь. Она повернула голову и посмотрела на мужа. У него были влажные глаза.
Что бы ни ожидало их в будущем, она рада, что Андреас нашел ее и они смогли вместе наблюдать удивительное зрелище, растрогавшее обоих.
Гибким движением Андреас поднялся на ноги и потянул Доминик за собой. Они молча направились к стоянке. Усадив ее в машину, он прошептал:
— Поезжай за мной.
У причала Андреас остановился. Не смущаясь тем, что была уже глубокая ночь, он постучал в дверь небольшого домика, где давали напрокат лодки и катера.
Появившийся пожилой мужчина радостно приветствовал его.
Неужели Андреас задумал прогулку, намереваясь вознаградить ее за то, что она позволила ему помочь Олимпии с ребенком? Эта мысль болью отозвалась в сердце Доминик. Не желая устраивать сцену, она молча пошла за мужем и села в лодку. Андреас протянул ей спасательный жилет.
Взревел мотор, и лодка помчалась к выходу из залива.
— Сейчас штиль. Устраивайся поудобнее и наслаждайся видом.
Близость мужа взволновала Доминик.
— Куда мы направляемся?
— Хочу сделать тебе сюрприз.
Они плыли вдоль побережья. Среди густых зарослей деревьев отвесные скалы вздымались на головокружительную высоту. Доминик смотрела на сильного, рослого мужчину, который вполне мог быть потомком пиратов, чьи корабли когда-то бороздили здешние воды.
Восхитительная сладостная дрожь пробежала по телу. Перед ней сидел человек, за которого она вышла замуж, но сейчас что-то в его поведении заставляло ее кровь течь быстрее.
Они приблизились к участку пляжа, с трех сторон окруженному неприступными скалами. Доминик была здесь только один раз. Старый остов корабля, выброшенного на берег волнами, лежал на белом песке.
На пляже не было ни души, и лунный свет придавал этому уединенному месту мистическую нереальность.
Доминик увидела, как вспыхнули глаза Андреаса, и поняла, что он хочет заняться с ней любовью. Она почувствовала его возбуждение и рассердилась на себя за слабость. Ведь она собиралась улететь в Сараево, а теперь страсть рушит все ее планы.
Если она уступит Андреасу, он решит, что жена смирилась с присутствием Олимпии в их жизни, так как не может жить без него.
— Нет, не надо! — воскликнула женщина, когда Андреас заглушил мотор.
Его лицо омрачилось:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я... я должна вернуться.
— Слишком поздно, — резко возразил он.
Доминик не успела опомниться, как Андреас подхватил ее на руки и вынес на берег.
— Подожди здесь, — сказал он, поцеловав ее в губы.
Вскоре он вернулся, расстелил на песке одеяло и снял рубашку, В лунном свете он был похож на ожившего древнегреческого бога, и Доминик, испугавшись власти, которую он имел над ней, отвела глаза.
— Я не могу.
— Не можешь любить меня так, как любила, когда вернулась ко мне?
— Я... я не понимала, что некоторые браки обречены.
— Если муж и жена не борются до последнего вздоха.
— Иногда даже этого недостаточно.
Андреас приблизился к Доминик и снял с нее спасательный жилет.
— Посмотри на меня.
Она отрицательно помотала головой.
— Бесполезно, Андреас.
— С сегодняшнего дня Олимпия больше не будет мешать нам.
— Мне бы хотелось поверить тебе, — голос Доминик дрогнул, — но...
— Ты слышишь меня? — Он легонько встряхнул ее. — Я пригрозил, что напущу на нее адвоката. Она все поняла.
Лицо Доминик оросилось слезами.
— Это не остановит ее.
— Я боялся, что ты не поверишь мне, и позаботился о доказательстве.
Пошарив в кармане, Андреас достал миниатюрный магнитофон.
— Ты услышишь разговор, который произошел между нами, когда мы привезли Ари из больницы. У него был приступ гастроэнтерита, но теперь он в порядке.
Доминик обрадовалась.
— Ты записал разговор?
— Да. Давай ляжем и послушаем. Если ты удивляешься, почему я снял рубашку, то для этого есть несколько причин. Одна из них заключается в том, что Олимпия, впав в ярость, плеснула кофе мне в лицо.
Застонав, она провела рукой по его щеке.
— Она не обожгла тебя?
Андреас поцеловал ее руку.
— Нет. Кофе успел остыть.
— Андреас...
Он нажал кнопку, и в ночной тишине раздались голоса.