— Слишком поздно, — сообщил Орфей. — Мы его уже разозлили.
Он опустился на колени рядом с братом, провел рукой по щеке Грифона. Ему требовалось какое-то подтверждение, что душа брата на месте. Грифон скорчился у стены в странной позе с плотно закрытыми глазами.
— Гриф, чувак, ты меня слышишь?
Грифон вздрогнул. Хотя его руки еще оставались скованы над головой, тело заметалось из стороны в сторону, словно силясь проснуться.
Затем он поднял веки. На Орфея уставились те же голубые глаза, которые он видел на лице брата более ста пятидесяти лет.
— Ор-Орфей?
Орфея затопило облегчение и что-то еще, не поддающееся определению.
— Благодарю тебя, демиург, — прошептал он. И потянулся к оковам Грифона. — Держись, сейчас мы тебя отвяжем.
Грифон взглянул на свои руки, затем на Скайлу и Деметрия и, наконец, вновь на Орфея. С комком в горле тот помог Деметрию снять с запястий Грифона металлические наручники и растер красные следы на коже.
— Теперь все позади. Мы вернем тебя домой, в Арголею, где ты сможешь забыть обо всем случившемся.
Грифон резко вздернул руки, оттолкнув ладони Орфея. Затем схватил брата за футболку и потянул к себе. Его обезумевшие глаза наполнились ужасом.
— Нет. Не в Арголею. Не тащите меня в Арголею. Куда угодно, только не туда. Я не могу… — Его тело задрожало, голос сломался. — Не могу… Не могу туда вернуться после… Не заставляйте меня возвращаться…
У Орфея заболело сердце. Он схватил Грифона за руки, покрытые, как и следовало, отметками аргонавтов.
— Никто тебя не заставляет. Теперь ты в безопасности. Обещаю.
— Нет, нет, нет, ты не понимаешь. — Грифон содрогнулся от рыданий. — Она выбралась. Она уже на свободе.
Он отпустил футболку Орфея, опустился на грязный пол и, перекатившись на бок, скорчился.
Отчаянно желая что-то сделать, Орфей потер ладони о бедра и прошептал:
— Кто?
Грифон вздрогнул всем телом. С его губ сорвалось лишь одно слово:
— Аталанта.
Орфей неверяще замер, но тут в голове прояснилось.
Они с Деметрием заточили злодейку в поля Асфоделия после того, как спасли Изадору из ее логова. И вполне возможно, что она поняла, кто такой Грифон.
Под разрывающие душу рыдания брата Орфея накрыло чувство абсолютной беспомощности.
Не зная, что сказать, как помочь, он взглянул на Скайлу. Жалость и ужас на ее лице говорили, что и она в такой же растерянности. Повернувшись в другую сторону, к Деметрию, Орфей увидел, что аргонавт стиснул зубы, а его черты исказила смесь бешенства и отвращения.
— Колония, — хрипло сказал Деметрий. Затем громче: — Мы отведем его в колонию. Там есть целители, способные ему помочь.
— Не арголейские целители, — возразил Орфей.
— Тогда мы перенесем Каллию.
Да, Каллию. Это хорошая идея. Личная целительница и сестра Изадоры. Именно она, обладая силой ор, способна помочь Грифону пройти через это.
Орфей вновь посмотрел на брата и увидел, как Скайла накинула одеяло на плечи Грифона и, что-то напевая, пробежалась пальцами по его волосам, пытаясь успокоить. Но когда она подняла голову и удрученно глянула на Орфея, он понял: сирена думает о том же, что и он.
Стыд. Ничто, кроме стыда, не способно низвести воина до такой хныкающей развалины.
Боги, что же с ним случилось внизу?
Желудок Орфея забурлил от тошноты. Арголеец утер ладонью лоб, пытаясь сосредоточиться. Об этом он побеспокоится позже. Сейчас надо забрать отсюда Грифона.
— Он не сможет переместиться. Не на земле и не в такой форме. А я не могу посадить его на обычный рейс в таком… состоянии.
— Тогда наймем частный самолет, — твердо сказал Деметрий. — Изадора отложила человеческие наличные для особых случаев. Сейчас как раз такой.
Орфей кивнул, хотя горло перекрыл комок размером с булыжник. Да, это особый случай. Он считал, что сложнее всего будет вытащить Грифона из преисподней, и не задумывался о том, что будет дальше.
Дрожащей рукой Орфей погладил Грифона по ноге, успокаивая и его, и себя.
— Все будет хорошо, Гриф. Все будет хорошо.
Но Грифон не ответил. Он отдернул ногу, как от ожога, затем спрятал лицо в ладонях и заплакал еще горше.
Глава 24
Долгие часы перелета в Монтану прошли в тишине. Самолет, который они наняли на Крите, оказался просторным, с одной стороны стоял диван, с другой — кресла капитана, а проход вел в небольшую, но симпатичную ванную комнату. Но они, казалось, и не заметили окружающей их роскоши, уж слишком свежи были воспоминания о пережитом ужасе последних нескольких часов, даже нескольких дней.