Впервые Скайла подумала о том, чтобы рассказать ему о прошлом: кто он, как они встретились, почему она с ним сейчас. Однако отказалась от этой идеи. Зачем? Он бы не вспомнил, да и какой смысл ворошить все сейчас, когда они почти нашли его брата? Возможно, если — когда — они выберутся, она найдет способ ему рассказать. Эта мысль завладела Скайлой, но что-то закололо в груди, словно предупреждение, мол, правда — это всего лишь древняя история и ничего хорошего не принесет. Орфей — не тот, что раньше, хотя душа его похожа на прежнюю.
Они остановились у подножия горы, где следы смерти и разложения покрывали склоны, будто трава кочки. Скайла как следует глотнула воды и передала бутылку Орфею. Тот отхлебнул и вернул воду.
Пальцы спутников соприкоснулись, и кожу Скайлы обдало жаром. Однако взглянув в лицо аргонавта, она не увидела отклика.
Завернув колпачок, сирена убрала воду в рюкзак.
— Куда теперь?
Орфей опустил руки на пояс низко сидящих джинсов и вгляделся вдаль. Блестящий пот покрывал его обнаженную грудь и сбегал вниз по крепкому животу. Воплощение стихии земли с глубоко врезанным в него знаком титанов висело у сердца воина, но не камень привлек ее внимание. Горячий воздух несся в лицо аргонавта, трепал его волосы, а взгляд серых решительных глаз заставлял сирену думать лишь об одном: Орфей похож на бога. Сексуального, мускулистого, всемогущего бога. Ему недоставало лишь жестокости.
— Душа героя — вещь ценная, так? — спросил он, не отводя глаз от дальних болот. — Наверняка Аид определил его на самые жестокие пытки. Поближе к сердцу преисподней, где сможет извлечь больше всего энергии из страданий Грифона. Значит, отправимся туда и посмотрим, что найдем.
Сердце Скайлы дрогнуло. Не услышав ответа, Орфей повернулся к ней, в замешательстве наморщив лоб.
— Что?
Бам, бам, бам — стук сердца о ребра отдавался в ее ушах. А в уме возникло сказанное им прошлой ночью: «У меня нет души».
Вторые шансы.
Афина говорила ей, что он получил второй шанс. И ради его возвращения мойра заключила с Аидом сделку. А если демон был частью той сделки? Способом удостовериться, что Орфей не исправится? Вот только… вот только демон угасает. Скайла была уверена, что аргонавт больше не сможет трансформироваться, а его глаза не менялись даже в минуту раздражения. Похоже, каждый раз, когда он делал что-то хорошее, например, защищал Мэйлию, или помогал тем людям в поезде, или спасал Скайлу, его демон слабел.
И у Орфея есть душа. Наверняка. Бездушное существо не способно на то, что делал он. Оно осталось бы бесстрастным. То есть… Если демон внутри него почти исчез, то душа, в отсутствии которой Орфей так уверен, может занять освободившееся место.
Скайла подошла к нему, провела рукой по твердому подбородку, обвела взглядом черты. Его выдубленную ветрами кожу, длинный нос, унаследованный, как теперь знала сирена, от благородных предков, серые глубины глаз и темные брови, насупленные в эту минуту, когда он смотрел так, словно у нее выросла вторая голова.
И его губы. Мужские, твердые. И такие мягкие, когда прижимались к ее рту, раскрывались, чтобы вобрать вкус.
Скайла поднялась на цыпочки.
Орфей втянул воздух.
— Что ты делаешь?
— Целую тебя.
Его глаза округлились.
— Почему?
— Потому, глупый демон, что ты неотразим.
Она задела его губы своими — всего лишь легчайшее прикосновение кожи к коже, жара к жару. Орфей не двинулся, не потянулся к ней. А Скайла улыбалась, проводя руками по его мускулистым плечам, запуская пальцы в волосы на его затылке и вновь склоняя голову для поцелуя. Улыбалась, потому что все обстоятельства: кто они такие, почему и как оказались вместе здесь, посреди преисподней — больше не имели значения. Значение имел лишь он.
Орфей…
Какая ирония, что именно легендарный музыкант Орфей своей лирой укротил сирен во время плавания аргонавтов с Ясоном в поисках Золотого Руна.
И хотя стоящий перед ней Орфей музыкантом не был, он тоже ее укротил. Разбудил. И показал, что за пределами ордена есть жизнь. Кинур вызвал в ней потребность в доме, в семье, в будущем, но именно Орфей разжег холодные угли и вернул их к жизни.
Скайла скользнула языком по краю его губ, побуждая их впустить ее. С силой подтянулась к любимому, пока они не оказались грудь к груди, бедро к бедру, душа к душе. Руки Орфея легли на ее бедра. Его пальцы сжали влажную ткань ее рубашки. И когда Скайла уже поверила, что он собирается ее впустить, аргонавт отстранился от ее губ и нахмурился.
— Я же снял с тебя возбуждающее заклинание, верно?
Она рассмеялась и прижалась еще теснее. Почувствовала между их телами тепло воплощения стихии земли.
— Снял. Но ты еще не понял, что я не нуждаюсь в возбуждающем заклинании, чтобы хотеть тебя?
Его глаза сузились.
— Ты меня соблазняешь.
— Нет, демон. Я тобой наслаждаюсь. Совершенно разные вещи. Когда я соблазняю, поверь, я не испытываю наслаждения.
Долю секунды он молчал и просто смотрел на нее. Потом пробормотал «ската», обхватил ладонями ее лицо, потянулся к ней губами и принялся целовать со страстью, которой Скайле недоставало весь прошедший день.
Она открылась ему, втянула в рот его язык и ощутила дымный, влажный, опасный вкус Орфея.
Это чувство зажгло огонь в ее крови, пробудило самые примитивные инстинкты ее существа.
Орфей провел ладонями по ее плечам, бокам, спустился к бедрам. Затем отступил на шаг, прижался к скальному выступу, протолкнул бедро между ног сирены и притянул ее к себе, пока она не начала тереться об него, забывая дышать и вновь покрываясь потом.
— Скайла, Скайла, Скайла, — бормотал он прямо в ее губы, а затем снова поцеловал, еще больше сводя с ума. — Ты меня погубишь, сирена.
На этот раз она отстранилась.
— Нет, не погублю. Я верю в тебя, Орфей.
— Не стоит.
— Ничего не могу поделать. Своими поступками ты все время доказываешь мне, что ты совсем не таков, каким себя считаешь.
— Не слишком доверяй мне. Я этого не достоин.
Скайла прошлась пальцами по его груди и положила ладонь на воплощение стихии земли, лежавшее у сердца, разогретое энергией, исходившей не от их тел, а изнутри. Точно так же внутри Орфея скрывалась сила, невидимая ему самому.
— Даже мойра не может видеть сердце человека. Людьми, включая тебя, управляет свободная воля. Но что-то мне подсказывает, что твоя роль на этом не заканчивается.
Он впился в нее взглядом, но как бы ни было велико желание Скайлы заполучить Орфея здесь и сейчас, еще больше ей хотелось заставить его поверить в себя. И единственный способ сделать это, как понимала Скайла, — найти брата и исправить то зло, за которое он считал себя ответственным.
Она выскользнула из рук аргонавта, поймала его ладонь и с улыбкой потянула любимого за собой. Его пальцы сомкнулись на ее коже — сильные, твердые, живые.
— Идем. У нас впереди еще, по крайней мере, полдня пути. И то, если не влипнем в неприятности. Я хочу завершить спасательную миссию и вернуться в человеческий мир, чтобы продолжить с того, на чем мы остановились.
Он нахмурился, но двинулся следом, поднимая ботинками пыль и не выпуская ладонь Скайлы.
— Мы остановились на том, как я разозлился, что ты навязалась в этот поход.
Она рассмеялась.
— Ладно, тогда перейдем к той части, где ты уже не сердишься и благодарен мне за компанию.
— Неужели?
— Так и будет. Поверь мне.
***
— Они вошли в Тартар, мой господин.
Оркус склонил голову с таким подобострастием, что у Аида возникло желание в благодарность послать мерзкое создание ударом наотмашь через всю комнату.
— А моя жена?
— Ждет.
Конечно, ждет, пока Орфей достигнет Проклятых болот. Тогда женушка нападет — когда герой и сирена будут дезориентированы и не способны бежать. Хороший план. Аид и сам бы им воспользовался… если бы хотел только сферу.