– Не выйдет, Трэй Сондерс! Ты прекрасно знаешь, что я – твоя жена!
– Пойми, – продолжала Лэйси, – я ничего бы не имела против аннулирования нашего брака, если бы ты был мужчиной и попросил бы меня об этом. Но ты ведешь себя как последний трус, и я никогда ни на какое аннулирование не соглашусь. И развода тебе не дам. Вот так-то. Что ты теперь скажешь? – подбоченясь, она гневно посмотрела на Трэя.
Он хотел было что-то возразить, но не мог подобрать слов и просто смотрел на эту взбесившуюся маленькую кошечку, постепенно узнавая в ней ту, с которой полтора месяца назад пошел под венец. «Господи, ну разве можно забыть эти волосы и эти сочные, алые губы?»
Губы Трэя медленно растянулись в улыбке. «А чем черт не шутит – может быть, и стоит связать себя с ней не только на одну ночь?..»
Судорожно сглотнув, он обрел, наконец, дар речи и, ухмыльнувшись, произнес:
– А я ведь и вправду женился на дикой кошке, как ты считаешь, Мэтт?
– Достаточно дикой, чтобы привести в чувство такого дикаря, как ты, – хмыкнул тот, – А как же ты узнал ее?
– По волосам и по глазам. Я не сразу узнал, потому что теперь она не размалевана так, как тогда, когда мы женились.
Трэй плотоядно улыбнулся Лэйси:
– Ладно. Сейчас мы едем на ранчо и после того, как я разжую Буллу, как и что, мы с тобой познакомимся поближе.
На лице девушки появилась гримаса возмущения:
– Я никогда и ни за что не стану жить под одной крышей с этим мерзким стариком!
Молодой человек прищурился:
– Что этот старый недоносок наговорил тебе?
– Дело не в том, что он наговорил, – ответил за нее Мэтт. – А в том, как он с ней поступил.
В глазах ковбоя зажегся свирепый огонь.
– Уж не собирался ли этот старый недоумок положить ее к себе в постель? – прорычал он.
– Нет, не собирался. Но зато задумал нечто похуже. Он и эта его Руби сказали ей, что ты живешь не на ранчо, а милях в двух от него. И послали ее в ту самую развалюху, что у холмов. Лэйси попала в грозу, промокла до нитки и останься она там хоть на одну ночь, тут же подхватила бы воспаление легких, и конец.
– Это я направил Лэйси на ранчо – черт бы меня побрал – я ведь отлично знал, как ее там встретят, – продолжал Мэтт. – Я догадался, что этот урод именно так и поступит и поэтому прямиком отправился в эту халупу. Там мне пришла в голову мысль поселить ее у покойного старика Джасперса. У него она сейчас и живет.
– И собираюсь жить дальше, – решительно заявила девушка.
– Прибью этого сукина сына за такие дела, – прошипел Трэй. – Он просто хотел убить ее.
– Я тоже такого мнения, но советую тебе успокоиться. Нечего о него руки марать.
– Это была идея Руби, – вмешалась Лэйси.
– Ничего, и до нее очередь дойдет, – молодой человек даже зубами заскрипел от злости. Он помог девушке взобраться на своего мустанга, тут же ловко вскочил на него сам, и усадил ее впереди себя. – От души благодарен тебе, Мэтт, за твою заботу. Завтра мы обязательно увидимся.
Рот Мэтта растянулся в довольной улыбке, когда он смотрел им вслед. Трэй сейчас, наверное, только о том и думает, как бы поскорее лечь в постель со своей молодой женой. Нечего и говорить – весьма странное начало и, судя по всему, брак этот будет проходить по пути, усеянном колдобинами. Но, в конце концов, все как-то утрясется и они будут очень счастливы.
– Ну что, Сай, – Мэтт погладил пса. – Кажется, больше ты ей не понадобишься.
Что касалось нетерпения Трэя, то здесь Мэтт был абсолютно прав. От близости молодого, упругого тела кровь ударила ему в голову и, когда они подъезжали к маленькому коттеджу, он с удивлением отметил, что у него кружится голова. Подав Лэйси руку, Трэй помог ей слезть с мустанга, а потом отвел животное в сарай.
В этот вечер ни лошадь, ни мустанга так никто и не удосужился ни расседлать, ни накормить.
Когда Трэй зашел в кухню и закрыл за собой дверь, девушка убирала со стола. Одним движением он сорвал с себя куртку и заключил Лэйси в объятия. Она изумленно уставилась на него. Тут ладонь Трэя мягко сжала ее грудь, и он припал губами к ее алому рту.
– Пойдем в постель, – задыхаясь прошептал Трэй прямо ей в ухо.
Лэйси напряглась и внезапно довольно сильно оттолкнула его, освободившись от объятий.
– Ты здесь спать не будешь, – отрезала она.
– Разумеется, буду, – мрачно заверил он. – Где мне еще спать? Я – твой муж.
Девушка попятилась от него, и теперь их разделял стол.
– Я не буду спать с тобой до тех пор, пока как следует не узнаю тебя. И до той поры, пока ты не прекратишь шляться по всяким притонам.
Трэй расхохотался, а потом ехидно спросил:
– А ты что, со всеми, с кем тебе приходилось спать, не сразу укладывалась, а сперва узнавала их? На кой черт все эти игры в невинную девочку?
Лэйси невольно ахнула при этих словах. Подбежав к нему, девушка наотмашь ударила его по лицу.
– Убирайся отсюда, покуда я тебя не пристрелила, – сквозь сжатые зубы процедила она.
Он, не проронив ни звука, продолжал изумленно смотреть на нее. Потом его лицо медленно стала заливать краска гнева.
– Ах ты, сучка этакая! – рявкнул Трэй. – Будь ты парнем, я бы тебя сейчас одним пальцем на задницу посадил за такие слова.
– Будь я парнем, ты бы никогда не оскорбил меня так, – с горящими от гнева глазами отпарировала Лэйси.
Он резко натянул на себя куртку и хмыкнул:
– Нашла от чего оскорбиться. Уже и шлюху шлюхой назвать нельзя! Да тебе и не такое слышать приходилось!
Пока девушка стояла и думала, как бы его побольнее уязвить, Трэй, хлопнув дверью, вышел из коттеджа. Еще через минуту она услыхала топот копыт мустанга.
Лэйси бросилась к окну, но не могла разглядеть ни лошадь, ни всадника. Пока у них с Трэем шла перепалка, пошел снег. Он огромными, густыми хлопьями клубился за окном, подгоняемый злобно завывающим ветром.
Пришла настоящая зима.
С трудом придя в себя от возмущении и злости, девушка задернула занавески и стала убирать со стола то, что еще не успела убрать. Покончив с наведением порядка на кухне, она прошла в большую комнату и, усевшись у камина, стала глядеть на огонь. Спустя некоторое время гнев ее утих.
Облокотившись на спинку кресла, Лэйси огляделась вокруг. Постепенно здесь становилось уютнее. Она сама сшила занавески для окон и чехлы для двух кресел из того же материала. Сидеть в креслах было удобно, несмотря на то, что они были набиты сеном. Взгляд Лэйси упал на пестрый ковер у камина. Мэтт был однажды в индейской деревне и купил эту вещь у одной старухи, которая сама их плела специально для продажи бледнолицым.
Девушка вздохнула. Она так полюбила этот маленький коттедж, по сути дела ставший ее первым в жизни настоящим жильем, так как их старый дом Лэйси уже почти не помнила. Сколько же еще ей суждено прожить здесь? Скорее всего, не очень долго. Трэй аннулирует их брак, и ей придется убираться отсюда. А если судить по тому, как он был взбешен, когда уходил, то наверняка с этим тянуть не будет – ему глубоко наплевать и на нее, и на то, какая судьба ее ожидает. Во всяком-случае, никакой денежной помощи от него ждать не следует.
Оставался еще Мэтт. Он может помочь ей найти какую-нибудь работу, однако она все равно не сможет жить здесь, бок о бок с Трэем.
Слезы, копившиеся в ней еще со времени схватки с волком, полились ручьем. «Боже, – подумала Лэйси, – какой же глупостью было выйти замуж за человека, которого я не знала и не любила!»
От колючего снега, бившего в лицо, Трэй почти ничего не видел. Поэтому вынужден был погонять мустанга вслепую. Злость на Лэйси улетучилась, уступив место стыду. «Как же могло случиться, что его папочка и Руби, едва взглянув на нее, определили ее как шлюху, а у Хосе Переса и Мэтта она сразу же вызвала искреннее почтение?» – думал он.
Сквозь снежную завесу стали видны огоньки ранчо, и Трэй отбросил все эти размышления – надо было морально подготовиться к встрече с Буллом, чтобы сдержаться и не убить его в гневе.