Булл выхватил у нее документ, рывком развернул его и тут же снова сунул ей бумагу обратно.
– Вот сатанинское отродье! Ну ничего, он у меня еще дождется! – он грязно выругался. – Думает, что обставил меня!
Когда Булл уже готов был впустить ее в дом, из-за его спины выскользнула Руби и произнесла:
– А может, ей лучше отправиться туда, к холмам, где живет Трэй?
Тот на долю секунды замешкался, но потом поспешно согласился.
– Да, так будет лучше всего. – Выйдя на крыльцо, он указал рукой на запад: – Валяй туда. Проедешь мимо загонов за сараем и увидишь дорогу – она ведет в горы. Если поторопишься, доберешься еще засветло.
У девушки в голове не укладывалось, как это люди даже не пригласили ее зайти и что-нибудь перекусить с дороги, не предложили ей даже чашечки кофе.
Но дверь тут же захлопнулась прямо перед ее носом, и ей ничего не оставалось, как взобраться в фургон, и следовать туда, куда ей указали. Замерзла она ужасно. В животе урчало от голода. Лэйси начинала верить во все то, что ей рассказывали о Булле Сондерсе.
Дождь не утихал. Фургон затрясся по грязной дороге, которую и дорогой-то нельзя было назвать – так, пара повозок здесь проехала, оставив следы в земле.
Уже смеркалось, когда за выстроившимися в ряд деревьями она разглядела маленький, неказистый домик, сложенный из кое-как обтесанных бревен. Даже каменной печной трубы на нем не было, а только ржавая металлическая торчала рядом с узким окошком.
«В моем фургоне, наверное, все же уютнее», – подумала Лэйси, приглядевшись к этому жилищу повнимательнее.
ГЛАВА 4
Гроза, в которую попала Лэйси, приближалась к границе штата Вайоминг.
Трэй, сдвинув шляпу на затылок, цветным носовым платком отер грязь и пот с лица и стал разглядывать сгущавшиеся на севере сизые тучи.
Он тихо выругался. Они попали в грозу и, если судить по предшествовавшей духоте, в жуткую грозу, одну из таких, что ввергают стадо в панику.
Трэй раздумывал: « Сказать Джиггерсу, что надо сделать привал? Рановато, конечно, для привала, но все же лучше, чем управлять стадом на ходу во время грозы». Он снова взглянул на облака. Они стали больше, почернели и приближались. Трэй кивнул, это означало, что он принял важное решение.
Трэй чуть пришпорил своего небольшого мустанга, на котором всегда объезжал стадо во время перегонов. Этот индейский пони был удивительно вынослив и резв. И хотя он так и оставался не подкованным, на нем можно было скакать хоть по каменьям.
Трэй догнал фургон.
– Джиггерс, мы делаем привал, – объявил он. Когда тот недоуменно взглянул на него, Трэй пояснил: – Кажется мы угодили в грозу.
– Мне тоже так кажется, – кивнул Джиггерс и, натянув поводья, остановил мулов. Соскочив на землю, он стал вытаскивать дрова, чтобы разжечь костер. Если дело касалось костра, этот человек был незаменим. Он обладал способностью разжигать огонь буквально из ничего, когда другие на его месте опускали руки. Трэй повернул пони и поскакал назад, в ту сторону, где мальчишка-подросток стерег жеребцов.
– Тим, проследи, чтобы лошади были стреножены, да как следует. Гроза надвигается.
Мальчик кивнул, и Трэй, вернувшись к стаду, подъехал к одному из гуртовщиков, Коулу Стринджеру. Обычно Коул отвечал за весь перегон. Когда скот продавался, он получал за него деньги и выплачивал причитающееся ковбоям.
– Коул, останавливай стадо. Пусть попасутся. Не нравятся мне что-то эти тучи.
– И мне тоже, – Коул озабоченно покачал головой.
– Ты бы сказал людям, чтобы они пересели на лошадей что порезвее – на тот случай, если самые дурные из стада надумают бежать.
Тут же было передано по цепи, что решено стать на привал. Трэй видел, как стадо постепенно рассеивается и животные начинают щипать траву, ходить кругами, подходить друг к другу. Было заметно, что они нервничают, нетерпеливо переступая копытами по грязи и раздраженно мотая головами, пытаясь тем самым отогнать назойливых, изводивших их слепней.
– Черт бы побрал эту грозу, – мрачно пробормотал он, направляясь обратно к фургону Джиггерса.
Все уже сидели на свежих лошадях, а первая половина группы уписывала бифштексы, приготовленные для них стариком-поваром, когда все вокруг осветилось первой вспышкой молнии, за которой последовал оглушительный удар грома. Все так и подскочили.
Стадо бросилось бежать. Животных охватила паника, которой все так боялись.
Спустя несколько минут хляби небесные разверзлись и полило как из ведра. Промокшие, ничего не видящие из-за косо хлеставших струй дождя, ковбои отчаянно пытались отвернуть мчавшееся стадо от фургона, которым правил Джиггерс, мертвой хваткой вцепившись в обезумевших мулов. Запасные лошади испуганно ржали, видя несущихся прямо на них животных.
Выстрелами из винтовок, дикими криками и хлыстами их с превеликим трудом, но все же удалось направить в другую сторону, повернуть буквально в нескольких ярдах от стоявшего фургона и стреноженных запасных лошадей. Скот мчался по обширному пастбищу, объятый паникой. Ужас стоял в глазах животных.
– Да пусть эти дьяволы носятся, пока не вымотаются! – в отчаянии крикнул Трэй.
Но прошло несколько часов, пока стадо не обессилело настолько, что не могло больше двигаться. Люди уже вздохнули с облегчением, как вдруг услышали три выстрела, прозвучавшие через равные промежутки времени.
Это был сигнал бедствия. Три выстрела означали, что кто-то погиб.
Ковбои под предводительством Трэя нырнули в серую непроницаемую мглу. Такие вещи нередки, если стадо охватывает паника.
У Трэя упало сердце, когда он увидел одного из своих людей, склонившегося над изуродованным, деформированным телом. Сойдя с коня, он тут же поспешил к лежавшему на земле человеку и присел над ним на корточки.
– Это Смитти, – сдавленно произнес один из ковбоев. – Они его раздавили насмерть.
Трэй продолжал смотреть на то, что когда-то было Смитти. Он знал этого трудягу-парня. Ему было лет тридцать или около того, называли его, в основном, по имени. В этих суровых местах спрашивать фамилии было не принято – дело это считалось сугубо личным. Кто знает, может, человек не в ладах с законом? И если у этого Смитти и были какие-нибудь родственники, то о них наверняка никто ничего не знал.
Трэй расспросил стоявших, не знает ли кто-нибудь родителей парня, которым следовало бы сообщить о случившемся, но ни один из них ничего вразумительного ответить не мог.
Он поднялся.
– Сэт, утром, сразу после завтрака, погрузишь Смитти к себе и давай отправляйся в Джулесберг. Займешься его похоронами, – распоряжение было дано ковбою, в чьем ведении находился грузовой фургон.
Джиггерс даже в такую мокроту умудрился развести костер, прикрывшись от ветра бортом повозки. Вскоре все почуяли такой запах, от которого у них слюнки потекли, и молчаливой вереницей, каждый со своей жестяной миской в руках, потянулись к костру. В черных дождевиках они походили на стаю ворон, слетевшихся к одному месту в поисках еды. Вскоре в огромном кофейнике не осталось ни капли, и пришлось ставить на огонь еще один.
Как Трэй и предполагал, стадо вымоталось и, теперь его не смог бы обратить в бегство даже взрыв динамита. Потянувшись, он встал:
– Думаю, теперь нам уже ничего не грозит, так что пару часиков и подремать не грех.
Не успел он договорить, как люди стали доставать и раскатывать свои одеяла, стараясь к при этом не задеть обернутое в плед неподвижное тело их погибшего товарища.
Трэй расположился на своем одеяле под грузовым фургоном, оставив место и для Джиггерса. Неподалеку затухал костер, а над ним нависла сырая, непроглядная тьма. В изгибах дыма, поднимавшегося от костра, ему вдруг привиделась худенькая, стройная девушка с зелеными глазами и полными, красными губами. Интересно, как же она добралась до ранчо? И как с ней обошелся этот дьявол, его отец?