Гнев вновь охватил Бренди. Боже, ну и упрям же этот человек! Он отказывался даже дать ей шанс!
— Мне неинтересно убеждать вас в чем бы то ни было, шериф, потому что для всех совершенно ясно, что ваш разум зажат крепче, чем кулак скупердяя с деньгами. Но я готова в любой день предоставить на проверку свои лекарства.
— И что это за проверка? Вы собираетесь заставить мой ревматизм исчезнуть или сделать гуще мои волосы? — издевательски засмеялся он и сделал к ней шаг. — У меня нет ревматизма, и в последний раз, когда я смотрел в зеркало, моя голова еще не начинала лысеть.
— И, несомненно, крепка, как столетний дуб. — Бренди шагнула вперед. Тяжело дыша, они стояли так близко, что могли бы коснуться друг друга.
Зеленые глаза Адама стали как холодный тяжелый нефрит. Бренди спокойно встретила его взгляд.
— Нет, шериф, я не буду пытаться доказать свою правоту вам. Все, что мне надо сделать, — это убедить милых горожан. Потому что мой па, когда был жив, говорил бывало, что никакой человек не кажется высоким, когда стоит один.
— Очень мило, цыганочка, — поддел Адам, — но не забываете ли вы одну вещь?
Ни за какие акры драгоценной земли Адама Маккаллоу не задала бы Бренди вопрос, который ему так хотелось услышать от нее. Она упрямо молчала, ее обычно веселое лицо было насуплено.
— Вы тоже одна.
Бренди ощутила вдруг тяжелый, холодный комок в желудке. Слишком хорошо она знала, как одиноки они с Дейни. Разве не она одна выгрызала землю, чтобы выкопать могилу? Разве не она одна с помощью Дейни подтащила тело отца к краю, столкнула его, а потом тщательно засыпала той же самой землей? Ей не нужно, чтобы люди, подобные шерифу Адаму Маккаллоу, говорили ей, насколько одинокой чувствует она себя в эту минуту.
О, как тяжело без отца сталкиваться со всеми трудностями, такими, например, как твердолобые шерифы и недоступные разрешения. Она долго думала, действительно ли сумеет содержать себя и Дейни без Уэйда Эштона. Но она скорее умрет, чем доставит Адаму Маккаллоу удовольствие увидеть, что она сдалась.
С решительностью, которой она не чувствовала, и с притворной самоуверенностью, которая взялась неизвестно откуда, Бренди улыбнулась. Не вежливой улыбкой и даже не дружеской, а самой соблазнительной, дерзкой, манящей улыбкой, в которую когда-либо складывались ее губы.
Ее усилия не пропали даром. Она увидела, как расширились, а потом подозрительно прищурились глаза Адама. Его руки медленно выскользнули из карманов и потянулись вперед. Он вопросительно взглянул на нее, когда она протянула руку.
— Мы просто посмотрим, на чьей стороне будут жители Чарминга. На вашей — я уезжаю, на моей — я остаюсь. Все так просто.
Он посмотрел на ее руку, протянутую с шутливой сердечностью. Бренди почувствовала, как ее охватило дурманящее чувство. На этот раз она поняла, что это. Желание. То же чувство отразилось в мрачном взгляде Адама. Ее сердце дрогнуло в ответ, и она поняла, что зашла слишком далеко.
— Нет ничего проще, мисс Эштон.
И, проговорив это, он схватил ее руку, притянул к себе и наклонился, чтобы завладеть ее улыбающимся ртом сильным, властным поцелуем.
Он жадно целовал ее, под ласковым напором его языка рот Бренди приоткрылся. Она ослабла, пораженная силой желания, которое ощутила в его руках.
Так же неожиданно, как начался, поцелуй закончился. Адам выпустил девушку, и она отступила от него на шаг. Ей ужасно хотелось дотронуться до своих губ, которые пощипывало, словно от электрического тока. Но она очень хорошо понимала, как будет выглядеть этот жест.
Вместо этого она дала Адаму пощечину. Его голова мотнулась назад, и он прижал ладонь к горящей щеке.
— Я говорила вам, шериф, что я не продажная женщина. Если вы позволите себе что-нибудь такое опять, я… я… скажу вашей жене! — выпалила она, не в состоянии придумать более весомой угрозы.
Адам откинул голову и расхохотался:
— Ну, так мне сначала пришлось бы жениться, чтобы вы смогли это сделать, а я не собираюсь позволять вам оставаться здесь так долго, чтобы увидеть это событие.
Бренди не обратила внимания на облегчение, которое почувствовала, узнав, что супружеская измена не входит в список недостатков шерифа. Она повернулась на каблуках и направилась к двери. Взявшись за ручку, обернулась:
— Это мы еще посмотрим, шериф.
ГЛАВА 4
Когда Адам быстро шел по улице, несколько человек попытались заговорить с ним, но он никого не замечал и не отвечал на приветствия. Щеку все еще жгла пощечина, которую ему залепила бродячая торговка, в ушах стоял ее обвиняющий голос, напоминающий ему, что она не шлюха.