Сюзанна выпрямилась, ее холодные голубые глаза сузились.
— О чем ты говоришь?
— Я говорю, что тебе лучше бы поладить с Адамом, чего бы это ни стоило. Денег нет ни для переезда, ни для чего бы то ни было еще. А я не смогу долго работать.
— Почему? Эта девка рано или поздно уедет, и тогда ты…
— Я болен, Сюзанна. Я достаточно соображаю, чтобы понять, что страдаю дегенеративным заболеванием нервной системы. Мой разум угасает. Очень скоро от меня останется только воспоминание от того человека, какой я сейчас.
Ее лицо исказилось от подлинного страха, Сюзанна медленно покачала головой:
— Отец, ты просто стареешь! Все стареют. Беспокоиться не о чем.
— Это больше чем возраст, дочка. И тебе нужно знать, как обстоят дела. Мне следовало бы сказать тебе раньше, но я все откладывал. Мне становится все хуже, поэтому я решил, что дальше откладывать разговор нельзя.
— Если ты болен, тогда тем более надо переехать в большой город. Мы найдем место, где о тебе будут заботиться.
— Ты не слушаешь меня, Сюзанна. Денег нет. Ни для переезда, ни для больниц и сиделок. Как бы ни неприятна была мне мысль о бремени, которое ляжет на тебя, но именно тебе придется ухаживать за мной. Другого выхода нет.
В голове Сюзанны замелькали картины стерильной приемной, металлических ночных горшков, которые, бывало, ей приходилось выносить после некоторых пациентов. Ей стало противно, и она скривила губы.
Вскочив с кресла, Сюзанна хлопнула себя по бедрам и уставилась на высохшего маленького человечка.
— Тебе бы лучше подумать об этой торговке, о том, как нам избавиться от нее, отец, — заявила она, — потому что я не буду утирать тебе слюни и стирать твои вонючие простыни. Адам Маккаллоу и его деньги — единственный теперь выход для нас. Но его нелегко будет заполучить, если Бренди Эштон останется в городе.
ГЛАВА 13
— Музыка всегда кому-нибудь помогает, — сказал Адам, беря Бренди за руку и ведя на площадку. Быстрая мелодия сменилась медленной балладой, и он заключил ее в свои объятия.
От прикосновения его рук у девушки закипела кровь. Колени ослабели, ноги стали словно ватными. Адам крепко держал ее, грациозно кружась по площадке.
— Я заметил, что на вас новое платье, — проговорил он.
— Да. Вам нравится?
Адам пристально посмотрел на нее и, нахмурившись, ответил:
— Оно очень милое.
— Что-нибудь не так?
Адам закружил Бренди вокруг себя, и его рука скользнула вдоль ее спины на талию.
— Нет, ничего. Просто я как-то привык к вашей яркой одежде. Мне кажется, она лучше подходит вашему характеру.
— Но я выделялась в ней из других, — доверчиво сказала Бренди.
Ее захлестнула волна разочарования, что Адам не оценил жест, который она попыталась сделать ради него. Потом Бренди сказала себе, что ведет себя глупо. Он даже не понял, что она надела это платье, чтобы показать ему, что может быть респектабельной.
Адам склонил голову набок, изучая ее. От этого движения их тела прижались друг к другу, и где-то внутри Бренди стало горячо, сердце ее встрепенулось. Казалось, что холодный осенний воздух вокруг них потрескивает от возникшей напряженности.
— Нет, вы не похожи на большинство людей, — признал Адам, завершая танец, предусмотрительно отодвинувшись от нее. — Совсем не похожи.
В его словах не было неодобрения, и Бренди подумала, что, может быть, он больше не возражает, что она отличается от других. Когда он пристально смотрел на нее, под горячим и дерзким взглядом его изумрудных глаз ее кожа начинала гореть.
Краем глаза Бренди видела, как в танце мимо них промчались Джин и Хершалл. Парочка кружилась и смеялась, явно в восторге друг от друга. Очевидно, Хершалл получил жестокий урок и понял, что быть хорошим человеком намного важнее того, как человек выглядит. Сюзанна, несмотря на всю свою красоту, выказала свой настоящий характер, и это зрелище не понравилось ни Хершаллу, ни, благодарение Богу, Адаму.
Бренди незаметно наблюдала, как Эрл Хокинс принес Мэгги стакан лимонада. Мэгги не пойдет танцевать с ним из чувства приличия, поскольку она еще замужем, но прохладительный напиток она приняла, и они вели тихий разговор. Кармел сидела в кресле, все время притоптывая в такт музыки и внимательно наблюдая за окружающими, словно они были участниками спектакля.
Бренди подумала, что никогда еще не было ей так хорошо, как в эту минуту, когда Адам Маккаллоу обнимает ее в танце, а ее сестра, веселясь с друзьями, выглядит счастливее, чем когда-либо. Жизнь была прекрасна, и Бренди полагала, что она будет еще лучше, если они с Дейни останутся в Чарминге.