Бренди знала, что мама не одобрила бы ее. Она была непреклонна, когда дело касалось вечернего умывания и переодевания в ночную сорочку. Но Бренди не могла ничего сделать. Она не была такой, как мама, — печальный факт, с которым ей пришлось смириться уже давно. Энергия и жизнерадостность матери казались Бренди почти электрическими. Но слишком быстро они сгорели.
— О Дейни, почему ты это делаешь? — тихо прошептала она.
Ее сестра понимала, что хорошо, а что плохо. Их мать всегда подчеркивала ценность честности, особенно в их деле. Но в последнее время все чаще и чаще казалось, что Дейни не в состоянии сдерживать свою потребность брать вещи, которые ей не принадлежат.
Внезапный стук в дверь испугал Бренди, и она охнула. Вспомнив, что оставила старый отцовский обрез под передним сиденьем фургона, она стала торопливо искать какое-нибудь оружие. Черт побери, как могла она забыть принести ружье с собой! В отчаянии Бренди схватила сковороду с длинной ручкой и медленно подошла к двери. В тесном пространстве фургона ее дыхание казалось чересчур громким, сердце бешено стучало.
Неужели то, чего она боялась больше всего, случилось? Мужчины и раньше приходили за ней в лагерь, но отец всегда умел отшивать их твердым взглядом и обрезом. Что ей делать, если она не сумеет сама справиться с мужчинами, имея в руке только сковородку?
— К-кто там? — спросила она севшим голосом.
— Шериф Маккаллоу, мэм. Откройте дверь.
Бренди почувствовала внезапное облегчение. Потом ее взгляд упал на безделушки, все еще лежавшие на столе.
— О нет! — задохнулась она. — Сейчас… одну минутку, шериф. — Бренди неслышно добежала до стола, схватила безделушки и оглянулась, куда бы их спрятать, но ничего подходящего в этот момент не увидела.
Раздался еще один нетерпеливый стук, и она, обернувшись, бросила на дверь гневный взгляд. Дейни заворочалась, и Бренди в панике запихнула украденные вещицы в карман собственной юбки.
— Входите, шериф, — тихо позвала она. Свободной рукой Бренди отодвинула засов и открыла дверь, встречая шерифа ослепительной улыбкой и все еще сжимая ручку сковороды.
ГЛАВА 2
При виде девушки с тяжелой чугунной сковородой в руке Адам Маккаллоу отступил на шаг. В воображении мелькнула картина: его собственная голова, сплющенная в лепешку, с выдавленным на ней клеймом: «Металлические изделия Вестона». Маленькая злючка действительно наставила на него эту штуку.
Ее тонкая рука вряд ли была способна причинить ему сковородой серьезный вред, но шериф никогда не рисковал понапрасну. Он отступил еще на один шаг и посмотрел на нее.
— Полагаю, я отвлек вас от стряпни? — сухо осведомился он.
К ее чести, она залилась краской, но сковородку не опустила.
— Чем могут быть вам полезной, шериф? Адам рассвирепел.
— Если у вас есть свободная минута, я хотел бы поговорить с вами. — Он помолчал, потом добавил: — Без сковородки.
— Могу я спросить, это деловой разговор или просто так?
«Прекрасно, — подумал Адам, — если она хочет в игры играть, я сразу дам ей понять, что имею в виду только дело. Бляха на моей рубашке не детская игрушка, как она могла бы заметить, и я не постесняюсь использовать ее, чтобы продемонстрировать свою власть. Какого черта, чем еще, по ее мнению, я собираюсь с ней заниматься?»
Потом Адам вспомнил, каким взглядом смотрел на нее в городе, и в его глазах отразилось понимание. Она настоящая красавица. Несомненно, ей часто приходилось иметь дело с чересчур назойливыми покупателями. На какой-то момент возникла мысль, а не подрабатывает ли она и этим. Видя ее так близко, он вынужден был признать, что идея уложить ее в постель заинтриговала его. Но ее более чем холодный прием и сковорода делали подобную идею несбыточной.
Адам напомнил себе, зачем пришел. Как правило, он ничего не имел против коробейников: некоторые из них продавали вещи, которые в глубинке нелегко было купить иначе. Но с бродячими торговцами лекарствами было по-другому, их он особенно не терпел. Они наживались на боли и страданиях людей, и он знал не из последних рук, какой вред они могут принести своей нечестностью, давая людям, ослабленным болезнью, ложную надежду на выздоровление.
Так как по-другому он мог сделать очень мало, обычно шериф расправлялся с ними одним и тем же способом. Он позволял им остановиться и заработать несколько пенсов, потом вежливо, но твердо и как можно быстрее выпроваживал из городка.