Бренди кивнула и отпила еще чаю, стараясь скрыть свои боль и отчаяние, не говоря уж о сильном влечении, которое угрожало целиком завладеть ею.
— Я понимаю и благодарна вам за то, что вы сказали мне все это. Вы не первый, кто сомневается в моем даре. А именно так я смотрю на свой талант. Целительство — это дар. Им обладала моя мать, есть он и у меня. Я стараюсь научить Дейни всему, что знаю, чтобы она тоже смогла помогать людям.
И может быть, в один прекрасный день я передам то, чему научила меня моя мать, своей дочери. Я верю, что могу помогать людям, и знаю, что должна стараться делать это. Неважно, что думаете об этом вы или кто-то другой.
Его лицо смягчилось, когда он встретил ее упорный взгляд.
— Кажется, мы оказались в тупике.
— Да.
— Неужели между нами нет ничего общего? — спросил Адам, удивленный тем, что это его волнует больше, чем он мог подумать.
— У нас есть договор. Это был справедливый обмен, и я намереваюсь доказать вам свои способности.
Адам хмуро смотрел в свою чашку и медленно кивал головой, молчаливо соглашаясь, что они придерживаются своего первоначального соглашения, даже если оно означает, что, в конце концов, Бренди придется покинуть Чарминг.
Бренди видела в окно, как белка поспешила обратно на дерево с желудями за толстыми щечками. Она следила, как белка карабкалась по стволу, потом по ветке к большому гнезду. Там зверек складывал свои припасы на зиму. Бренди взглянула на пушистые облака, плывущие по голубому небу.
Белке не придется долго ждать. Как и Адаму. Если Бренди не сможет скоро продемонстрировать успешные результаты лечения Кармел, ей с Дейни придется уехать из города.
Сидя за столом напротив Адама в тепле и уюте чудесной маленькой хижины, она молилась про себя, чтобы этого не произошло. Теперь ей хотелось остаться больше, чем когда-либо.
ГЛАВА 15
— Давай, отец, ты должен вспомнить.
Сюзанна расхаживала по элегантной гостиной дома, в котором они жили и где отец принимал пациентов. Позади фойе располагались приемная и кабинет доктора, но Сюзанна избегала заходить в ту часть дома. Она ненавидела запах лекарств и вид этих ужасных металлических инструментов. Сюзанна никогда не понимала, как ее мать могла все эти годы быть помощницей отца. Сама она отказалась делать это.
— Я помню, когда тебе было два года, ты упала и порезала коленку о край металлической раковины во дворе. Уж и вопила ты в тот день, когда я зашивал твою коленку. — На миг глаза доктора, казалось, сосредоточились на ее сердитом лице, и он нахмурился. Потом снова улыбнулся, и глаза его потускнели. — У тебя мог бы остаться некрасивый шрам. Мать до смерти перепугалась, что у тебя будет столбняк.
— Отец, пожалуйста, — взмолилась Сюзанна, закатывая глаза. Она не поняла ничего из того, что он говорил ей о своей болезни и приступах, которые в последнее время случались с ним все чаще и чаще. Таким плохим, как сегодня, она никогда его не видела. Казалось, он не мог пребывать в реальности больше нескольких минут. А ей было крайне необходимо, чтобы он вспомнил что-нибудь о маленькой торговке. Нечто такое, что бы убедило Адама раз и навсегда избавиться от этой причины всех неприятностей.
— Постарайся вспомнить, — потребовала она, теребя широкий яркий пояс цвета морской волны на своем утреннем белом платье.
— О чем? — спросил он, глядя на нее пустыми глазами.
Сюзанна тяжело вздохнула и опустилась на колени у его стула.
— О фургоне, отец. Вспомни о том смешном ярмарочном фургоне. Ты говорил, что подумал, будто узнал его. Откуда? Где ты видел его раньше?
— В то лето, когда тебе было пять лет, мы взяли тебя на ярмарку в Пол Велли. Помнишь? Ты требовала все, что только попадалось тебе на глаза, и, когда я твердо отказывал тебе, ты визжала и топала маленькой ножкой. Мать всегда шла у тебя на поводу, и я говорил ей, что все кончится тем, что у тебя заболит живот, но она ни в чем не могла отказать тебе.
Сюзанна схватила отца за костлявые плечи и стала сильно трясти.
— Слушай, старик, — прошипела она, — за последние три дня у тебя не было ни одного пациента. Вся эта неблагодарная деревенщина ходит к торговке за лекарствами. А Адам, черт бы его побрал, совсем потерял разум. Он устраивает настоящее представление, носясь с этой девкой. Так что хватит болтать чепуху и скажи мне, что тебе известно. — И она в отчаянии еще раз встряхнула отца.