И его беспокойство все росло. Теперь, когда он поддался чувствам, которым так долго и отчаянно сопротивлялся, их невозможно было успокоить. Ему необходимо было видеть ее лицо, касаться ее щек, целовать ее губы. Адаму страстно хотелось обнять и любить ее.
Но перед этим он собирался обсудить с ней их отношения. Это будет нелегко. Ее отказ переехать к Кармел раньше не казался ему таким уж важным делом. Но через несколько часов его стала преследовать мучительная мысль. Если Бренди не может отказаться от жизни в балаганном фургоне, как сможет она когда-нибудь отказаться от своей цыганской жизни?
Адам хотел жениться на ней. Он не соглашался на меньшее. Впервые в жизни Адам хотел связать себя с женщиной. Он представлял их вместе — просыпающимися, любящими, стареющими вместе. Дети, внуки. Все на свете.
Но для того чтобы у них все это было, она должна захотеть остаться с ним. Ей придется отказаться от переездов с места на место. Отказаться от многого. Адам не был уверен, что она сможет или захочет сделать это. Даже ради него.
Тело откликнулось на его мысли, и его обдало жаром. Привыкший к долгому воздержанию, теперь он, казалось, пылал от неутолимой жажды. Но Адам понимал, что ему нужна не просто женщина, он хотел только Бренди. Хотел всегда.
Мысленно он слышал ее смех, видел ее улыбку. Ее жизнерадостность принесла ему душевное удовлетворение. Ее любовь к жизни окрасила в яркие цвета его мир. Впервые за долгое время Адам обнаружил, что смотрит в небо и громко смеется.
Все образуется. Он позаботится об этом. Потребуется время, чтобы она приняла его образ жизни, но теперь, когда он решил, что хочет, чтобы она осталась, времени у них предостаточно.
ГЛАВА 21
Уехала…
Адам долго сидел, глядя на пустое место под огромным дубом. Ледяная рука дурного предчувствия сжала сердце. Снег шел всю ночь, и теперь почти четыре дюйма снега покрывали следы фургона Бренди. Это означало, что она уехала до начала метели. Была ли она чем-то расстроена? Адам опасался, что возможно, у нее появились сомнения относительно их отношений?
Адам говорил себе, что надо быть благоразумным. Только потому, что фургона нет на месте, не стоит думать, что Бренди сбежала. Сначала он подумал, было, что она уехала к Кармел, но туда она пошла бы пешком. Куда бы она могла поехать в фургоне?
К Мэгги. Она, должно быть, поехала навестить Мэгги и мальчиков. Но почему она отправилась в начинающуюся метель, когда ее лошадь едва оправилась? Должно быть, что-то случилось с Дэви, и Мэгги послала за Бренди. Она поехала бы к Мэгги и этому малышу, невзирая на непогоду.
Резкий ветер хлестал по щекам, когда Адам скакал к маленькой лачуге. Он надеялся, что ничего серьезного не произошло. Только позавчера он разговаривал с Эрлом, который ног под собой не чуял от радости. Он сделал предложение Мэгги и, хотя она еще не сказала «да», Эрл был уверен, что скоро она согласится выйти за него замуж.
Снег, который прекратился всего час назад, повалил снова. Пушистые хлопья покрыли поля шляпы Адама и его ресницы. Он стряхнул их и, напрягая глаза, глядел вперед.
Ему не понравились тучи, сгущавшиеся на севере. Метель может начаться снова. Он хотел отыскать Бренди и попытаться уговорить ее переехать к Кармел до того, как погода испортится еще больше. Она будет возражать, но он обдумал все ласковые способы уговорить ее. Налетающий ветер срывал последние листья с молоденьких деревьев и швырял под копыта лошади. Но от страсти Адаму было жарко, как в летнюю грозу.
Когда он поднялся на холм недалеко от дома Мэгги, его желание остыло. Место выглядело пустынным. Не было ни кур, ни коровы. И даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что яркого фургона Бренди нигде нет. Нахмурившись, Адам подумал, что, возможно, она изменила свое решение и поехала к Кармел.
Да, должно быть, именно так. Она, наверное, отвела лошадь и фургон в конюшню и теперь греется у тети перед камином. Чувствуя себя более чем нелепо из-за того, что по глупости заехал в такую даль, Адам повернул коня к городу.
Час спустя, проезжая мимо конюшни, Адам остановился и заглянул в открытые ворота. Не видя фургона Бренди и понимая, что его нелегко не заметить, он помрачнел.
— Адам…
Повернувшись в седле, он раздраженно прищурился.