— Нетрудно быть мудрецом, чтобы принять единственную разумную гипотезу из всех возможных. Должен сказать, что ваше сообщение было весьма своевременным. Получив его, мы действовали исходя из предположения, что врагам королевства известно местонахождение школы. Но я не знал, что это Дом Петуха вмешался в игру… Интересный получается расклад… Дальше, пожалуйста.
— В присланном вами автоматизированном лите находился пакет с отравленным тортом.
— Почему не сообщили мне?
— У меня уже возникли определенные подозрения.
— Подозрения, говорите? Ну-ну. Пакет был опечатан?
— Да. Меткой Дома Кабана.
— Искусно деформированной, — вставил Винтер. — Так, что при беглом осмотре казалось, что на ней изображен Медведь.
— Я не ожидал, что моего посланца так легко перехватить… М-да. Виноват. Это мой промах. Но вы-то куда смотрели?
— О каком промахе вы говорите? — взвился Лоркас. — По зрелому размышлению я абсолютно уверился, что на самом лите были только ваши печати! Ваш промах в том, что вы не опечатали кулек с тортом своей печатью? Или не воспользовались трудно определимым ядом?
— Никакого торта я не посылал.
— Я уверен, что на лите была только ваша печать! Ваш аргумент я отвергаю. Что еще вы можете сказать в свое оправдание?
— Как вы обнаружили, что торт отравлен?
— Анализаторы среды подняли тревогу.
— Скажите, я похож на человека, который что-то задумывает, но сделав полшага, останавливается? Если когда-нибудь я приму решение кого-либо отравить, то найду абсолютно надежный способ добиться поставленной цели. А тут стандартные анализаторы, украшающие потолок каждого уважаемого дома, поднимают тревогу… Надо быть круглым идиотом, чтобы на что-то рассчитывать в подобной ситуации. Нет, это не мой почерк. Я еще не впал в маразм. Или вы придерживаетесь противоположного мнения?
— Возможно, вы сильно устали.
— Хорошо. Допустим. Кого я хотел отравить?
— Детей, естественно. А если улыбнется удача, то и взрослых.
— А вы знаете, что мы с профессором Макгорном осуществляем специальную программу, призванную сделать детей невосприимчивыми почти ко всем ядам первой категории?
— Нет, я не… знал. Что-то слышал от вас когда-то, но не придал значения.
— Алик, скажи, тебе хотелось попробовать того торта?
— Ни капельки. Я, наверное, не стал бы его есть, так как был уже сыт.
— Вот вам подтверждение моих слов. А если б он все-таки попробовал кусочек, то через некоторое время просто выплюнул бы весь яд.
— Но почему торт ела Барбара?
— Чем-то, видать, вы ее сильно допекли.
Лоркас густо покраснел.
— Ее вытошнило, — встрял Алик.
— Профессор нашел какие-нибудь признаки отравления ее организма?
— Нет, она здорова.
— Следовательно, мы добились поставленной цели. Рассылка отравленных тортов — любимое занятие лорда Шойского, этого выжившего из ума противного старикашки. Всем давным-давно известна эта его… дурацкая причуда. В нашем случае, однако, присутствует одна труднообъяснимая деталь — деформация метки. Шойский считает ниже собственного достоинства идти на какие-нибудь уловки.
— Две детали. Вторая — присутствие одной только вашей печати на корпусе лита.
— Вы невнимательно его осмотрели.
— Нет, внимательно!
— У вас есть еще ко мне претензии?
— Каким образом лазутчик узнал пароль для преодоления внешних охранных систем?
— Переадресуйте этот вопрос Винтеру. Я всегда точно следовал его инструкциям и, естественно, никому и никогда не сообщал секретных кодов.
— Он ничего не может сказать по существу.
— Послушайте, Лоркас. Я предупреждал вас, что ваша жизнь может подвергаться угрозе. Сейчас я повторяю свое утверждение. Если б вы знали, какой крысиный угол только что был разворошен королевской Службой безопасности! Уровень технического вооружения врагов существующего режима подавляюще высок. Они могли воспользоваться такой аппаратурой, о которой мы можем только мечтать. Так что я не удивлюсь, если мне скажут, что парольный сигнал с моего лита был кем-нибудь перехвачен и расшифрован.
— Не верю.
— Хорошо, тогда вот вам мой самый убедительный аргумент. — Кокроша неуловимо быстро взмахнул рукой, и Лоркас, охнув, схватился за ухо. В дверном косяке рядом с его головой трепетал один из метательных ножей наставника. — Царапина пусть вам будет памяткой никогда не грозить оружием ремитскому дворянину. Поверьте, увидев пистолет в ваших руках, я мог, если б хотел, убить вас не один раз. По нашим законам, если вы воспользовались против меня огнестрельным оружием, я имею полное право в целях самообороны в любой момент применить любое холодное оружие.