Любой случай использования более смертоносного оружия, погиб кто в результате его применения или нет, обязательно расследовался эмиссарами Содружества. Такое вооружение запрещалось даже хранить без особого на то разрешения. Многие полагали, что тем самым Ремита существенно обедняет свою культурную жизнь. Например, не в чести оказывались спортивные соревнования по стрельбе, поскольку не было возможности свободно тренироваться, а "гвоздь" этого вида спорта — стрельба из снайперской винтовки — подпадала под общий запрет. Ремитцы также не могли совершенствоваться в таком модном в Содружестве виде соревнований, как стрельба "интеллектуальными" и самонаводящимися пулями, а также пулями с большим радиусом поражения.
А принцип действия лазерной защиты, приведшей в неописуемый восторг Джона и Алика, оказывается, был таким же, как у обыкновенных звуконепроницаемых занавесок. Конструкция этих устройств была простой. Так как звук представляет собой волну, распространяющуюся в воздухе со скоростью, почти в миллион раз меньшей, чем скорость электрического сигнала, то придумали следующее. Занавеску делали двухслойной. В первом слое размещали датчики. Когда звуковая волна подходила к этому слою, датчики улавливали колебания и сообщали маленькому компьютеру. Тот определял, какую звуковую волну следует пустить из второго слоя, чтобы погасить набегающую. Известно, как проще всего уничтожить любую волну: отправить навстречу ей такую же, но в противофазе. В лазерной же защите навстречу мчащемуся снаряду пускали световой луч, который прожигал его.
Увлекшись чтением, Олег оказался сторонним наблюдателем опасного происшествия.
Когда дождь уже заканчивался, девочкам понадобилась вода, чтобы развести добытую неимоверными трудами тушь для подводки глаз. Джулия попробовала допроситься Олега, но тот не услышал — или сделал вид, что не слышит — ее мольбы. Тогда она подошла к самому краю кроны растения, давшего им приют, и протянула ладошки, чтобы набрать в них капающей воды. И в то же мгновение из соседнего растения, оказавшегося "деревом-рыбаком", вытянулся жгут, обвился вокруг ее шеи, удушая, и чуть приподнял.
Джулия, не сумев даже пискнуть, безвольно обмякла, словно висельник в петле.
Выход
Олегу опять приснился страшный сон. Будто шел он по сельве один и почему-то совершенно голый. А вокруг него на тоненьких веревочках лиан были подвешены зубастые цветы-пасти, так и норовящие укусить. Неожиданно откуда-то сзади с криком "догоняй быстрее" выскочила Джулия. Она тоже была полностью обнажена. В смущении он хотел было отвернуться, но вдруг стало ужасно интересно посмотреть, выросли ли у нее волосы на лобке, как вроде бы должно быть у взрослых. И он бросился следом. Джулия, призывно смеясь, кокетливо подмигивала и поворачивалась к нему то одним боком, то другим, но из-за безостановочных наскоков щелкающих ядовитыми зубами цветов ему никак не удавалось разглядеть ее тело. А потом он упал и… проснулся.
Кокроша сидел в своей привычной позе, прислонившись спиной к лиане. Остальные, как обычно, спали тесно прижавшись к друг другу. Рядом с собой Олег с недоумением обнаружил Джулию, хотя твердо помнил, что ложился вдали от нее. Встал, с наслаждением потянувшись.
Только-только начинало рассветать, и первые солнечные лучики высекали из капелек сконденсировавшейся повсюду воды яркие брызги.
Итак, начались пятые сутки их пребывания в сельве. Они привыкли к бесконечной дороге, и даже Лоркас начал демонстрировать чудеса эквилибристики на скользких кочках. Казалось бы, можно и дальше идти и идти, но, прислушиваясь к потаенным сигналам своего организма, Олег начал подмечать какую-то особую усталость. Каждое движение хотелось делать максимально экономно, и становилось муторно на душе при одной только мысли высоко прыгнуть или побежать изо всех сил. Да и пахнуть он, кажется, стал совсем по-другому…
За весь оставленный за плечами путь никто из них серьезно не заболел, не поранился. Лишь Лоркас сплошь покрылся маленькими красными пятнышками. Кокроша сказал, что это обыкновенное кожное раздражение: те ямы, в которые учитель постоянно падал в начале пути, были не что иное, как своеобразные желудки, в которых одни обитатели сельвы переваривали других. Человеческая кожа не может выдержать частые атаки агрессивной среды.
У Лены опухоль рассосалась. След от удавки дерева-рыбака на шее у Джулии также пропал. Хорошо, что тогда наставник среагировал мгновенно. Никто ничего еще и понять не успел, а Кокроша подскочил к теряющей сознание девочке и перерубил удушающий ее отросток. Когда все пришли в себя, учитель сказал, что та ловчая ветка и сама отпала бы, когда поняла, что ухваченная добыча несъедобна. Якобы не было еще случая гибели людей от дерева-рыбака. Однако все с тех пор на всякий случай обходили стороной растения, похожие на то, коварно выбрасывающее хищные отростки и сильно испугавшее их.