Анна Михайловна меж тем продолжала говорить как ни в чем не бывало:
— Твой отец был настоящим королем, то есть необыкновенным человеком. Украшением и движущей силой любой компании. Интереснейшим собеседником. Самородком, мгновенно перенимающим любое ремесло. Он великолепно владел всеми разрешенными видами оружия и не раз в поединке доказывал свое превосходство самым грозным противникам. Он, вероятно, очень любил твою мать и после ее гибели никому не предлагал свою руку и сердце. Все разговоры во дворце о бывшей королеве были строжайше запрещены — таким образом он чтил память о ней. При этом, однако, он не отказывался от женского внимания, не вел монашеский образ жизни. Под его напором падали самые неприступные бастионы. Недаром он получил прозвище Обаятельный. Он был сладкой погибелью всех женщин, лучшим любовником, о котором слагались легенды. Кстати, именно на этой почве он поссорился с герцогом Луонским, скуки ради отбив у того его давнюю фаворитку. Эта история достойна отдельного рассказа. Дело было так…
— Внимание! — вдруг закричал канцлер противным тонким голосом. — Слушайте официальное сообщение. Прошу вас, господа. Только покороче, у нас на сегодня еще масса дел.
Один из Служителей вышел на середину зала и, показывая на Олмира, сказал:
— Хранители крови признают этого человека сыном покойного главы Дома Медведя короля Олмира Четвертого. Его Совершенство, не имеющее количественного выражения, выше, чем у всех его предков, и безусловно попадает в Конечную зону.
Надо бы выяснить, что такое "Совершенство" и "Конечная зона", подумал Олмир. Опустив в смущении голову, он не заметил, как Служители вышли, и к нему подскочил канцлер.
— Давайте побыстрее завершим формальности, — громко сказал Борис Краев, — и дадим присягу этому мальчику.
Почему-то "этот мальчик" сильно резануло слух, и Олмир, рывком поднявшись, сказал:
— Извините, пожалуйста, я очень устал с дороги. Разрешите мне провести эту… процедуру как-нибудь в другой раз. Все произошедшее в последние часы так ново для меня… Я бы хотел вначале свыкнуться со своим королевским саном.
— С саном герцога Сеонского, — не моргнув глазом поправил его канцлер. — Правильно, Олмир, что Вы отказались принимать присягу у своих ближайших подданных. Дело это утомительное. Отдыхайте, пожалуйста. Я осмелюсь также посоветовать Вам отменить званый ужин с наследницами герцога Кунтуэского и графа Бюлова. Девочки тоже сильно устали и, как только что мне доложили, пребывают в полнейшей растерянности по поводу выбора надлежащих случаю нарядов.
— Курицу не накормишь, девицу не оденешь, — встрял Кокроша, улыбнувшись.
— Хорошо. Званый ужин я отменяю, — сказал Олмир.
— Прекрасно! Лео, пошли официальные извинения Юлианне Кунтуэской и Селене Бюловой. А вас, Анна Михайловна, я прошу взять девочек под опеку и помочь им освоиться во дворце. Так, за работу, коллеги…
— Одну минуточку, — остановил его Олмир. — Мне, право, неловко, но я хотел бы немедленно назначить наставника Кокрошу своим Главным советником.
— Что здесь неловкого? — удивился канцлер. — Это Ваше право. До сего момента обязанности Главного советника исполнял по совместительству я и, надо признаться, весьма тяготился этими заботами. Лео, подготовь соответствующий указ.
И канцлер Борис Краев, поглощенный текущими заботами, повернулся спиной к своему молодому господину.
Вроде бы приходили Служители, объявляли принадлежность Олмира Дому Медведя, была перенесена церемония принятия присяги, появился новый Главный советник… А вроде бы ничего и не происходило. Разве что Кокроша переместился ближе к центру группы самых надутых сановников, занятых какими-то сверхважными делами. Баба Аня — свет в безликом царстве — тоже куда-то исчезла. Вероятно, отправилась выполнять поручение Краева. Опять Олмир остался один. Вновь никто не обращал на него внимания.
Когда сидеть без дела стало совсем невмоготу, Олмир встал, отыскал в толпе Леона и, потянув за непоправимо испачканный черной краской рукав, отвел в сторону.
— Я хочу вас кое о чем спросить.
— Пожалуйста, я всецело в Вашем распоряжении.
— Кокроша, вероятно, перестарался, скрыв от своих воспитанников их настоящие имена. Вы знаете, как зовут моих… однокашников?
— Конечно! Ваш наставник регулярно посылал в канцелярию полные отчеты о своей деятельности.
— Хорошо, тогда просветите меня. С Юлианной-Джулией, Селеной-Леной и со мной полная ясность. Я также знаю, что Юра на самом деле Георгий Цезийский, Барбара — Варвара Миркова, дочь Президента Академии наук. А кто такая Злата-Синди?