— Встань, — велел он. — Короли не падают ниц. Тебя не учили? — Тут он мельком глянул на меня с огоньком в глазах. — А если причина другая, не предо мной склоняй колено.
Боги, да он дразнится! Отца не узнать. Неужели яд настолько его одурманил?
— Другой причины нет, — поднялся Рейф.
Отец дал знак отойти.
— А ты, судя по всему, Убийца, — подозвал он теперь Кадена.
Тот подошел, даже не думая поклониться. И под страхом смерти не склонит головы перед знатью. Отец, не придав этому значения, изучил его и сглотнул с грустью в глазах, словно узнал черты вице-регента.
— Он рассказывал о тебе. Говорил, что тебя увезла мать.
— Обман его конек.
Отец не без труда вздохнул.
— И твой, по-видимому.
Я переметнула взгляд на Паулину. Неужели успела рассказать про Терравин?
— Ты прибыл убивать? — спросил он.
Теперь и у Кадена загорелись глаза. Он принимает игру.
— Только если ваша дочь прикажет.
— Она приказала убить меня?
— Еще нет, — пожал Каден плечами.
В отце проснулся азарт. Игра вдыхала в него жизнь.
— Арабелла, — хмуро посмотрел он на меня. — Ты ослушалась моего приказа. А еще продала фамильные свадебные украшения. Тебя надлежит наказать.
Генералы Хоуланд и Перри оживились в предвкушении.
— Ваше величество, — вмешался Рейф. — Если позволите…
— Не позволю! — отрезал отец. — В этом королевстве пока что я король. Не вмешивайтесь.
Я кивнула Рейфу: «жди».
Отец положил голову на подушку.
— В наказание, до тех, пока я не наберусь сил, ты переймешь власть со всеми ее нелепостями и тяготами. Согласна, Арабелла?
Горло стиснуло.
— Да, ваше величество. — Шагнув вперед, я сглотнула. — При одном условии.
Все удивленно зашептались.
— Ставишь условия, когда наказывают. — Он наскреб силы, чтобы закатить глаза. — Ни капли не изменилась.
— Нет, отец. Изменилась.
— Каково условие?
— Скоро мне предстоит нелегкий выбор, и ты поддержишь любое мое решение. Даже самое спорное.
— Спорное, как мятеж?
— Вроде того.
— Я согласен. — Он перевел взгляд на остальных. — Я уверен, что в достаточной мере наказал Арабеллу. Есть возражения?
Все молчали, хотя кто-то явно бранился в душе.
— Прекрасно, — подытожил отец. — А теперь все вон. Я хочу поговорить с дочерью с глазу на глаз.
Как только все вышли, я вновь подступила к отцу. Изнуренный коротким спектаклем, он утоп в подушках глубже прежнего.
— Прости меня, Арабелла. — Его глаза влажно засияли.
Свернувшись рядом на кровати, я пристроилась у него на груди, а он с трудом приобнял меня и погладил по плечу. Все просил прощения, сокрушался, что, устав от гнёта короны, ослабил вожжи и проглядел измену под носом.
— Я плохой отец и плохой король.
— У всех случаются ошибки, но мы учимся на них и двигаемся дальше.
— А как это у тебя в наперсниках оказались тайный убийца и новоиспеченный король?
— У богов извращенное чувство юмора.
— И ты доверяешь этим двоим?
Я улыбнулась. Сколько же раз мы обманывали и предавали друг друга!
— Жизнь доверю.
— У вас только союз? Ничего больше?
Больше, куда больше. Настолько, что мы толком и осознать не можем.
«Вместе они обрушатся на врага,
Как сияющие звезды на землю».
— Не просто союз, — ответила я. — Они дают мне надежду. Мне и Венде.
— Я говорил о…
— Я поняла. Ничего больше между нами нет.
— А что там за спорное решение?
Я рассказала, как наперекор генералам стягиваю войска к ущелью, затем впервые озвучила другие свои планы.
— Арабелла, нельзя…
— Ты обещал, отец. Любое мое решение. — Я слезла с кровати. — Тебе нужно отдыхать.
Он вздохнул, веки смежились.
— Другие королевства ни за что…
— Выбора не будет, я в этом уверена. Прошу, верь мне.
Отец нахмурился, но тут силы окончательно его покинули, и последний вопрос так и замер у него на губах.
В зал я вернулась приободрённой. Все вспоминала, как отец и мать держались за руки. Казалось бы, что такого, но до чего внезапно, как ливень летом. Есть вещи, которые ничем не…
Тут дверь рядом со мной распахнулась, и на меня налетел Рейф. Мы пошатнулись, он оперся на стену за моей спиной.
— Лия! — опешил он.
Мы оба уже встали, но он не спешил отодвинуться. Воздух как будто наэлектризовался, пощипывая кожу. По глазам я увидела, какая борьба раздирает Рейфа, но все же красноречиво отступил на шаг.
Я сглотнула. Нужно терпеть. Мы отпускаем друг друга.