Она защелкнула пудреницу.
Мужчина стоял на другой стороне аллеи и смотрел на нее.
Вера устремилась к нему, на ходу раскрывая объятия:
— Жорж, как я рада вас видеть!..
— Я скучал без вас, Франсуаза, — сухо ответил он и посмотрел на нее с отвращением. — Вы опоздали.
— Ой… — Вера выдохнула, приложила руку к груди. — А я уж испугалась, что это не вы. Ну, вдруг обозналась?
— Вы неправильно назвали пароль, только и всего, — отозвался он с недовольным видом.
— Как это — «неправильно»? — возмутилась Вера. — «Жорж, как я рада вас видеть!» Это разве неправильно?
— Нет. Вы должны были сказать: «Как я рада видеть вас, Жорж!»
Вера закивала.
— Да, да, точно. «Жорж» должен быть в конце. Но ведь смысл от этого не меняется. Как от перестановки слагаемых, помните?
— Запомните, — желчным тоном произнес мужчина, — вы обязаны произносить слова пароля исключительно в той последовательности, которая вам указана. Никак иначе. Если пароль начинается со слова «как» — вы должны начинать со слова «как». Если пароль начинается со слова «задница», вы должны начинать со слова «задница».
— Большинство задницей заканчивает, — сказала Вера, обижаясь.
Он пропустил ее слова мимо ушей.
— Далее. Если вам назначена встреча на три часа, значит, вы должны явиться именно в три. А не опаздывать на двенадцать минут.
Вера вытянула губы трубочкой.
Он не обратил на эту гримасу ровным счетом никакого внимания.
— И наконец, какого цвета должен быть ваш берет?
— Синего, кажется… — Вера вздохнула, улыбнулась. — Но синий цвет решительно не идет к этому костюму.
— Вы шли не на свидание к человеку, которому хотели понравиться. Вы шли на встречу с сотрудником, который должен опознать вас по заранее оговоренной детали туалета, — не унимался мужчина. — В нашем случае это берет.
— В следующий раз, — задушевно сказала Вера, — непременно приду в синем берете.
— В следующий раз вы придете в том, в чем вам скажут…
— Скажите, Жорж, — Вера продела руку ему под локоть, и они пошли по аллее, — как вы считаете, я гожусь для этой работы? Можете говорить абсолютно откровенно.
— Для начала, я не Жорж.
— А кто вы, если не Жорж? — изумилась Вера и прижалась к нему потеснее.
Он отстранился.
— Для вас я Дуглас. Решение о возможности вашей работы с нами и о вашей пригодности решат другие товарищи. Я должен представить им выводы касательно вас из своих наблюдений.
Вера взглянула на него удивленно. Дуглас поджал губы и отвернулся.
Мысленно он проклинал все на свете. Хорошо «кремлевским мечтателям» — направили его на эту чертову встречу. Им не приходится общаться с этой взбалмошной буржуазной дамочкой, которая совершенно явно вся извелась от скуки и теперь жаждет остреньких ощущений.
«Судя по всему, что известно о Гучковой, — отчаянно рапортовал Дуглас еще до встречи с Верой, — она совершенно непригодна для работы. У нее взрывной, непредсказуемый характер, она анархична и не подчиняется никакой дисциплине. Ее так называемые пробольшевистские высказывания продиктованы по большей части личной неприязнью к певице Плевицкой и ее манере держать себя в обществе, нежели какими-либо убеждениями…»
«У этой буржуазной дамочки имеется один неоспоримый плюс, — пришел ответ из Москвы, — ее близость к отцу. Гучков полностью доверяет своей дочери. Это дает нам реальную возможность проникнуть в его организацию. А учитывая его контакты с немцами — возможно, и в германский Генеральный штаб. В свете предстоящей войны с Германией это приобретает первостепенное значение…»
Глава девятая
За несколько дней Вера успела возненавидеть Антиб, кажется, до конца своей жизни. Ни в чем не повинный курорт на берегу Лазурного моря старался, как умел. Он облачался в синее и туманно-лиловое, украшался обильным солнечным золотом, он умело чередовал зовущий аромат моря, прилетавший вместе с ветром, и печальный запах пыльной листвы, таящийся в неподвижном полуденном воздухе.
Ни все эти ухищрения, ни прелестная белая набережная, полная гуляющей публики, ни дансинги с тягучими танго и рассыпчатыми фокстротами — ничто не могло смягчить сердца Веры.
Она занималась ерундой, и при том в компании скучнейшего спутника на свете.
Спутника звали Кондратьев. Его навязали ей «шпионы». Внешне он как будто соответствовал эталонам «прекрасного молодого человека»: был высок и хорошо сложен, спортивно упруг, не без изящества носил белый чесучовый костюм, умел танцевать и, прогуливаясь с дамой, держался вполне элегантно. На пляже он блистал бронзовыми мышцами, в отеле являл надлежащую сдержанную скуку. Выглядел отчасти как англоман средней руки. Словом, ничем не выделялся из множества себе подобных.