Вопрос перехода во взрослое состояние, назрел или навис надо мной. Вторым участником сцены должен стать учитель. Наличие жены, обыкновенной женщины, вкусно готовившей обед и чисто убирающей квартиру, не смущало. Ему, с лёгкостью "слонявшемуся" между веками и странами, читавшему старинные рукописи, и представлявшему, каким был Колизей, когда его только построили, раздумывающему над философией великих: от Конфуция до Канта, нужна я.
О сыне их не думала, вообще, как и о разнице в возрасте.
Примером поступков, свободных от обязательств, служил для меня папа, он всегда делал, что хотел, несмотря на нас с мамой. В последнее время имя дамы, с которой говорил по телефону, с Марго сменилось на Лидию.
Для торжественного расставания с девственностью я придумала время - суббота, место - наш дом, (папы и мамы не было), и короткое чёрное платье с молнией на спине от шеи до "ниже некуда". Разрез или декольте меня устроили бы больше, но такого одеяния папа не купил бы. Пришлось "раскрутить" его на вариант с молнией, предчувствуя, фантазируя, какой трепет испытает Андрей Александрович, расстёгивая эту самую металлическую дорожку.
В очередную пятницу я сказала папе, что завтра у нас дома собирается кружок любителей города, чтобы он позвонил домой перед тем, как возвращаться.
Платье надела заранее. После прогулки по городу и фантастических поцелуев в тени сада, я попросила учителя подняться к себе, чтобы открыть дверь, сказала, что заедает замок. Нас потряхивало от близости друг к другу.
- Проходите, я покажу вам альбом Джотто, - это был его любимый художник.
Он сделал несколько шагов в квартиру.
- Расстегните, пожалуйста, молнию, - сбросив плащ, я повернулась к нему спиной.
Замочек поехал по спине, лаская её, предваряя самое захватывающее приключение в моей жизни. Я повернулась, платье поползло вниз.
- Что ты делаешь, девочка? Это невозможно. Я виноват перед тобой, всего этого не должно было быть.
Он стал бледен, едва сдерживал себя.
- Ну, почему? - я упёрлась лбом в его грудь, он стоял, твёрдый, как памятник, опустив руки, не дотрагиваясь до меня.
- Нельзя.
Ушёл.
Бешенство, слёзы, обида.
Вечер испорчен, а, я, предложившая ему всё, что, только, могла предложить, оскорблена.
Но допустить пропасть платью, имеющему особое предназначение, не могла.
Валеру с верхнего этажа, я знала, потому что родители наши дружили, сосед занимался футболом и, даже, имел некоторую известность в этой области.
Однажды, он остановился около меня на своей машине, когда шла из школы.
- Привет, хочешь покатаю.
- Спасибо, я занята.
- Освободишься, позвони.
После "трагедии" с педагогом, я отыскала его в мобильнике.
- Освободилась? Соскучилась?
- Да, приходи.
- Что мне за это будет?
- Разрешу расстегнуть молнию на платье.
- Лечу.
И он взлетел, вернее упал с седьмого этажа на третий.
Расстегнул.
Ему - двадцать два, мне - шестнадцать. Не такой уж юный возраст по сегодняшним меркам.
Мы занимались сексом, исследовали свои возможности, копируя позы из Камасутры и других "учебных" пособий. Встречались у меня дома по выходным дням или у него, пока не вернулись с работы родители.
Мама, проверяя карманы моего платья перед стиркой, нашла презерватив.
- От этого ещё никто не умер, - ничего другого придумать не смогла, чтобы оправдаться.
- А СПИД?
- Ты же нашла презерватив.
- Какой ужас!
Вечером папа зашёл в мою комнату.
- Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь? - красивый, умный, не только наш с мамой, но ещё чей-то.
- А ты?
- Я не такой подлец, как тебе кажется. Мама не сделала мне ничего плохого, а, главное, не могу оставить тебя, нежного бесёнка.
- Всё ОК, папа, не волнуйся.
Некоторое время не появлялась в доме творчества, думала, что изменилось отношение к "детским" забавам, оказалось - нет, снова потянуло в кружок. Вышли, как всегда, вместе. Пройдя треть дороги, я осталась с педагогом один на один. Саньку в школе было оказано особое доверие: учительница по физике велела принимать зачёт у двоечников.