Я рада, когда в промежутках между работой и разъездами, он заглядывает домой, как, впрочем, и тому, что уезжает. Он дорожит нашим браком, ему удобно, что я нравлюсь друзьям и партнёрам, что у меня нет проблем с языками, могу смягчить его хамство, разбираюсь в книгах или произведениях искусства, о которых они упоминают.
Между нами негласный договор: он зарабатывает, на мне - семья. Он полагает, что жена не будет заводить романы на стороне, я его не разочаровываю, нет вокруг человека, которым могла бы увлечься.
Супруг же возвращается из России потрёпанный и не чистый. В зависимости от "тяжести" вины или опасности приключений, я получаю в подарок бриллиантовое кольцо, браслет, серьги, колье или диадему.
Мальчиков наших он любит, и это главное, я не нуждаюсь в сильных чувствах этой "деловой колбасы", его привязанность была бы обременительной.
В нашем браке нет ничего таинственного или очаровывающего, как и во всей окружающей жизни.
Ежегодно, в дни Рождества, я с сыновьями навещаю маму.
Прошлым летом Санёк разместил в соцсетях пост, собирал деньги на операцию учительнице физики, у которой был любимчиком, не хватало четырёх тысяч евро, я послала эту сумму.
Когда зимой появилась в Питере, двухметровый красивый мужчина Санёк пришёл поблагодарить меня, церемонно поцеловал руку и пригласил в ресторан на встречу с фанатами бывшего кружка любителей города, оказалось, что они собираются, почти, каждый год.
Отдельный зал, большой круглый стол, одиннадцать человек. Андрей Александрович - мужчина среднего роста, худенький, в очках, светлые волосы поредели, появились залысины, глаза, как прежде, сверкают и смеются за стёклами очков, любимый преподаватель. Лица остальных обращены к нему.
"В Петербурге мы сойдёмся снова, словно солнце мы похоронили в нём...".
Прав Мандельштам насчёт декабрьского Питера, но нам было светло вместе.
Говорили долго, только одной встречи на людях для меня недостаточно.
Я пригласила педагога продолжить беседу наедине в квартире, купленной когда-то папой, муж использовал её для деловых встреч в Петербурге, а, возможно, не только деловых.
Второй раз в жизни "нарывалась" на отказ, но Андрей Александрович согласился.
Открыла дверь, он, едва, успел расстегнуть пальто. Стояли на пороге, обнявшись.
- Теперь я не кажусь вам слишком маленькой? - спросила я.
- А я тебе - стареньким? - печально пошутил он.
Отключили телефоны. Ночь, день, ночь. Волшебство не может длиться долго.
О чём думаю в другой, комфортной для жизни, стране? О Питере, Саньке, постаревших, но мало изменившихся, ребятах из кружка, радующихся каждой новой выставке или экспозиции.
Мне хотелось большего, чем имеют они, я это получила.
Через десяток лет брака узнала, насколько нежен может быть мужчина с женщиной, которая ему, действительно, дорога.
Представляю его, профессора, в аудитории со сверкающими от внутреннего огня глазами, увлекающего и увлекающегося.
Страх сжимает сердце от мысли, сколько студенток вокруг.
Вспоминаю нереальную картину: учитель в элитном махровом халате моего мужа, сидит, нога на ногу, в кожаном кресле, я - напротив, на диване, в полотенце, обёрнутом вокруг туловища. Мои руки в перстнях и браслетах что-то объясняют ему, доказывают, оправдываются.
За бликами стёкол - насмешливая грусть.
"Но власть над ближними её так грозно съела...", - слышу неизвестные прежде строки.
Я запомнила их и нашла в интернете.
Стихотворение поэта Луговского начинается строкой:
"Нет, та, которую я знал, не существует".
Ею же и заканчивается.
Второго свидания не будет?
Я изменилась? Стала другой? Какой?
Получилось бы у женщины, которая смотрит на меня в зеркало, роскошно одетой, со стрижкой из элитного салона, в лёгком аромате дорогих духов, жить на зарплату российского преподавателя? Вместо отпуска на курорте выкапывать с мужем черепки в пустыне или дышать пылью в отделах рукописей старых библиотек различных стран?
Отсутствие денег он заметит лишь в случае, если не на что будет купить необходимую книгу. Поездки, выступления, исследования за границей ему оплачивает государство.
Неужели, придётся смириться с тем, что только детству моему принадлежит любимый человек?