Жан-Пьер Легран, как кролик Энерджайзер, обладал зарядом энергии, которого хватало надолго. Он был неутомим и успевал сразу на нескольких фронтах. Руди почувствовал знакомый трепет к северу от пояса. А именно — в сердце. Он представил, как его лучшая подруга Афия, грозя пальцем, выговаривает ему с укоризной: «Когда же ты наконец уразумеешь своей бестолковой башкой, что он просто создан для тебя?»
Черт!
— Я сегодня веду себя как последняя свинья, правда? Жан-Пьер улыбнулся.
— Уедем, как только Вирджиния Хэм выступит. Я обещал Энтони посмотреть ее костюмы. Он думает, она может выглядеть лучше.
— То есть ты можешь сделать ее еще лучше.
Руди подмигнул. Скромностью он не отличался. Устремив взгляд на переполненный танцпол, Руди потягивал каберне.
Хоть сейчас они с Жан-Пьером и сидели вдвоем, приехали в клуб они не одни.
— Вирджиния выйдет не раньше часу ночи. Еще нет и двенадцати, а мы здесь уже торчим два часа. — Он кивнул на «кружащегося дервиша» в розовых кроссовках, танцующего с парой постоянных посетителей «Рубиновых лодочек». «Да, было времечко, и я так с ними отплясывал», — подумал Руди, осушая бокал. Черт побери! — Меня беспокоит Лулу.
Жан-Пьер кивнул. Вид у него был озадаченный.
— В начале вечера она была… встревоженной. А сейчас очень, как это говорится у вас по-английски, взвинчена.
Именно в эту минуту Лулу сделала ручкой своим партнерам по танцу и стала пробираться зигзагами через толпу танцующих к друзьям.
— Не помню, когда я последний раз так веселилась! — Она чмокнула Руди в щеку и плюхнулась Жан-Пьеру на колени. — Спасибо, что взяли меня с собой.
— Ну что ты, Chaton[9]! — Жан-Пьер улыбнулся ей и, повернувшись к Руди, пожал плечами.
Хм. Не знай ее, Руди решил бы, что их общая подруга, которую они окрестили котенком, здорово набралась. Но он ее знал, Жан-Пьер тоже, а потому они пребывали в недоумении. Лулу не пила. Ни с кем не флиртовала. Ни с кем не встречалась. И без сомнения, не стремилась повертеть задом перед полуголыми мужиками, которые были геями, а стало быть, не представляли опасности, и все же.
— Нет, я серьезно, — продолжала она, пытаясь перекричать орущую музыку. — Лучше вас никого нет. — Сомкнув блестящие розовые губки вокруг соломинки, она с шумом втянула в себя остатки содовой, а затем толкнула Жан-Пьера в плечо и спрыгнула с его колен. — Идем танцевать!
Француз пристально посмотрел на нее снизу вверх, озабоченно морща лоб.
— Ты танцевала целый час не переставая, котенок. Посиди, отдышись немного.
Лулу вскинула руки и стала размахивать ими в такт музыке.
— Но мне так нравится эта песня!
Клубный микс из саундтрека к гей-сериалу «Близкие друзья».
— Да ты хоть знаешь, что это за мелодия? — спросил Руди, забавляясь.
— Нет, — ответила Лулу, словно завороженная огнями цветомузыки, отражающимися в зеркальных панелях под потолком. — Ну и что? Такой классный ритм!
Обольстительно покачивающая бедрами Лулу поймала на себе взгляд сидевшей неподалеку лесбиянки. Чтобы та не тратила времени понапрасну, Руди с улыбкой дал женщине отмашку, прежде чем она сделала попытку подступить к Лулу, а затем обернулся к своему партнеру, молча взывая о помощи.
Жан-Пьер поднялся со своего места и усадил Мисс Неутомимые Ножки на стул.
— Обещаю: во время следующей песни я в твоем распоряжении. А сейчас посиди пока с Руди, я пойду возьму нам что-нибудь выпить.
— Может, перейдем на воду? — предложил Руди, опасаясь, что, Лулу, несмотря на три содовые, грозит обезвоживание. Лицо у нее пылало, а футболка с мультяшным персонажем взмокла от пота.
— Возьми что хочешь, — отозвалась она, ритмически покачиваясь на стуле и одновременно поправляя косички. Она танцевала нон-стоп, и ей, как шестилетнему ребенку, все еще не сиделось на месте, отчего Руди почувствовал себя вдвое, если не втрое, старше ее.
Произнеся ему одними губами: «Присмотри за ней», Жан-Пьер нежно пожал Руди плечо и двинулся вперед, с трудом проталкиваясь к барной стойке, возле которой толпился народ.
Продолжая ощущать на своем плече жар от прикосновения француза, Руди поймал себя на том, что смотрит вслед своему сексуальному возлюбленному и, как надеялся он, родственной душе. Как бы ему хотелось прожить оставшуюся жизнь вместе с ним! Но Жан-Пьер был на несколько лет моложе, да и вообще о чем сейчас говорить, когда у них еще не закончился медовый месяц. Руди запустил пальцы в свои колючие волосы и тяжко вздохнул. Сколько еще книг из серии «Помоги себе сам» предстоит ему проштудировать, прежде чем обязательства и преданность по отношению к близкому человеку станут неотъемлемой частью его жизни?
— Я знаю, — сказала Лулу, по-своему истолковав появившееся у него на лице какое-то странное, одурманенное выражение. — Он та-а-акой классный и та-а-акой милашка. — Она хлопнула в ладоши и засмеялась. — Так бы и съела его!
Руди забарабанил пальцами по столу, пытаясь определить, есть ли повод для серьезного беспокойства. Лулу по натуре была горячей и энергичной, а потому он не стал бы обращать внимание на ее непонятное чрезмерное возбуждение, если бы еще раньше, с самого начала, она не была так озабочена: все думала о таинственном поклоннике Софи. Когда же они пришли в «Рубиновые лодочки», она, пока они с Жан-Пьером танцуют, предпочла посидеть за столиком с бокалом содовой. И вот теперь разошлась — не удержишь, так и рвется на танцпол, от недавней сдержанности и следа не осталось. Неужели кто-нибудь угостил ее чем-то крепким, пока они не видели, а ей не хватило твердости отказаться? Много ли надо трезвеннику? Один бокал — и понеслась душа в рай.
Молчание Руди смутило Лулу. Ее щеки стали пунцовыми.
— Не то чтобы я действительно собиралась… ну, съесть его… или еще чего. — Она потянула за край своей футболки. — Я знаю, он занят. Он твой. И потом, он не в моем вкусе, если ты улавливаешь, о чем я.
Руди улыбнулся.
Поставив локти на стол, она подперла руками подбородок и вздохнула.
— Ты хоть понимаешь, как тебе повезло, Руди?
Руди окинул взглядом зал, отметив одиноких посетителей, пытающихся найти себе пару. Его сердце затрепетало от счастья.
— Мне чертовски повезло. Иногда даже кажется, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Лулу улыбнулась такой обаятельной и по-детски непосредственной улыбкой, что это побудило его в очередной раз завести разговор на тему, которую, как он знал, она терпеть не могла.
Подавшись вперед, Руди успокаивающе положил руку на ее подпрыгивавшее в такт музыке колено.
— А кто в твоем вкусе, моя прелесть? Чего ты ждешь? Чего ты боишься? Верь мне, я кое-что понимаю в жизни. Не все такие подонки, как Терри. Ты просто раскрой свое сердце навстречу новому, будь готова попытать счастья с другим. — Бог свидетель, так случилось и у них с Жан-Пьером.
— Слышишь? — спросила Лулу, пропуская его вопрос мимо ушей. — Ой, как мне нравится эта песня! — Из динамиков ультрасовременной аудиосистемы гремел ремикс песни в исполнении Билла Медли и Дженнифер Уорнс. Не успел Руди и глазом моргнуть, как Лулу вскочила со своего места и побежала танцевать. — Передай Жан-Пьеру, что я вернусь!
Руди застонал, не представляя, как ему присматривать за ней, когда она затерялась в толпе извивающихся тел, в основном мужских, и по большей части с голыми загорелыми торсами. Разве что самому присоединиться к ним. Прежний Руди не упустил бы возможность пробраться в самую их гущу, чтобы потереться среди них. Но нынешний Руди поспешил к барной стойке в поисках Жан-Пьера, совершив над собой, прямо сказать, титаническое усилие.
Лулу не позволила Руди испортить ей вечер своими назойливыми расспросами и душеспасительными беседами. Она чуть не выпалила ему, что Мерфи, вот кто в ее вкусе. Но это же абсурд. Ведь тот носит с собой оружие, а следовательно, не может быть в ее вкусе. Ну хорошо, положим, он потрясающе красив. Харизматическая личность. И… довольно… чуть-чуть… да нет, очень сексуален. Но это еще не говорит о том, что он идеальный мужчина. Идеальный мужчина должен отвечать особым требованиям, а Лулу была уверена, что Колин Мерфи в чем-нибудь да проколется. Он из лучших и ирландец, а такое сочетание означает, что он человек старого закала, несовременный и приверженец семейных ценностей. Это, конечно, неплохо. При нормальных обстоятельствах это было бы даже весьма ценным качеством. Жаль только, что обстоятельства у нее ненормальные.