— Скажи мне, дитя, что ты сейчас чувствуешь? — целительница обмакнула полотенце в приготовленный отвар, приложила к глазам девушки и провела им по её лицу.
— Тепло и аромат.
— Хорошо. Теперь вставай, — она подвела Грэйс к окну.
В это время полная луна приблизилась и заглянула в оконце, приветливо улыбаясь. Серебристые лучики разбежались от неё в разные стороны.
Корделия приоткрыла форточку, и они упали на лицо девушки.
— Поработайте, друзья.
Лучики засуетились и весело запрыгали по векам Грэйс.
— А сейчас что ты чувствуешь? — спросила целительница.
— Покалывание. Веки стали лёгкими. Ой, что это? Не может быть.
— Не торопись, милая.
— Озорница, птичка ловкая, умелая, где ты? — позвала целительница.
В одно мгновение в открытую форточку влетела птичка-невеличка.
— Принесла живой водицы? — спросила Корделия.
— Как ты просила, — в клювике на тесёмке висела фигурная стеклянная бутылочка. Она была наполнена до краёв.
— Действуй, — сказала птичка, — целительница сняла с клювика тесёмку с бутылкой.
— Молодец, спасибо за службу.
Птица клювиком простучала по векам девушки, как палочкой по ксилофону, извлекая нужные звуки, и отлетела в сторону. В этот момент Корделия вылила на голову Грэйс живой водицы, и струйки, заурчав, плавно спускаясь вниз, омыли глаза и лицо графинюшки.
— Что это, что это? — воскликнула Грэйс.
— Рассказывай, что ты чувствуешь?
— Они двигаются, двигаются.
Грэйс подняла веки, и глаза распахнулись.
— Как красиво! — произнесла она, увидев перед собой улыбающуюся луну.
— Ожила, моя девочка.
— Я вижу, вы слышите, вижу, — радостно вскрикнула она.
— Слышу, моя девочка. Это победа.
Грэйс повернулась в пол-оборота.
— Это вы, моя спасительница?
— А кто ещё? Здесь только мы с тобой. Селма с рыцарем ожидают тебя за порогом.
Грэйс обняла целительницу.
— Вы для меня теперь как мама, — и она заплакала.
— А вот слёзы лить не надо. Всё плохое, злое позади. Ты выздоровела. Можешь идти к своему суженому. Он очень тебя любит.
— Благодарю вас всем сердцем.
— Ступай, не теряй времени. Они волнуются в ожидании.
Корделия проводила Грэйс за порог.
— Принимайте свою красавицу. Она спасена, — с чувством глубокого удовлетворения объявила она.
Роджер, услышав эти слова, упал на колели перед целительницей.
— Я ваш вечный должник. Просите всё, что желаете, выполню.
— Всё хорошо, рыцарь. Здорова твоя суженая. Теперь и за свадебку не грех приниматься.
— Корделия, вы совершили чудо. Просите всё, что пожелаете. Граф так и наказал мне перед отъездом, — подтвердила Селма.
— Разве ты забыла, я за исцеление мзду не беру. Ступайте с миром. Живите долго и счастливо. Навещайте старых друзей.
— Непременно, душа моя, — подскочила к ней Грэйс и расцеловала.
— Езжайте с миром, лёгкой дороги, — попрощалась целительница.
Роджер подошёл к Грэйс.
— Ты краше прежнего, моя единственная, — он был так взволнован, что не заметил, как обратился к ней на «ты».
— Благодарю вас.
— Красавица моя, ты пойдёшь за меня замуж? — Роджер не мог дождаться возвращения домой, ему нужно было услышать ответ сейчас. — Я люблю вас. Всем сердцем люблю.
— Зачем вы спрашиваете? Ответ очевиден. Вы знаете, я тоже люблю вас и кроме вас мне никто не нужен.
Роджер подхватил её на руки.
— Осторожно, рыцарь, не урони, — забеспокоилась Селма.
Рыцарь опустил девушку на землю.
— Не волнуйся, Селма. Не уроню, она самая большая ценность в моей жизни. Едем во дворец. Король и граф с нетерпением ожидают нашего возвращения. Дорогая, прошу вас, давайте поженимся. Не надо откладывать свадьбу.
— Хорошо, Роджер. Но прежде поговорим с его величеством и отцом.
— Не возражаю.
ТРЕВОЖНОЕ ОЖИДАНИЕ
Домой возвращались молча. Все находились под впечатлением от свершившегося чуда. Они знали, что стараниями целительницы волшебство стало явью. И это была настоящая победа.
Тем временем во дворце не спали, король и граф ждали возвращения Роджера. Ожидание затянулось далеко за полночь. Напряжение повисло в воздухе. Беспокойство нарастало. Король отказался от ужина, Кадберт мерил шагами кабинет его величества, он очень нервничал.
Король первым прервал молчание.
— Сегодня на утренней молитве просил Всевышнего о помощи моей крестнице.
— Благодарю вас, Ваше Величество.
— Не стоит благодарности. Вы знаете, Г рэйс — моя любимица, я тревожусь о её судьбе. И всё же верую, что она выздоровеет и станет краше той, чем была, — король убеждал самого себя и поддерживал Кадберта.