Несколько покраснев, все же она чуть не упала перед всеми, Медея отряхнула платье, продолжив идти как ни в чем не бывало, пока не поняла, что её локоть все еще держат. Мужские пальцы крепко обхватили тонкое предплечье, медленно, но с силой, сжимая его с каждой минутой. Нахмурившись, девушка попыталась отдернуть руку, но горгон выглядел слишком взбудораженным.
– Ты же…только что смотрела мне в глаза?
– Да, – Медея, что уже была готова кричать своим стражам или в крайнем случае Минару, резко стушевалась, поняв, что сейчас могла неосознанно нарушить очередной странный закон не менее странной расы. – Прошу прощения…– за что извиняться? Девушка была без малейшего понятия на этот счет. Но лучше уж сразу признать свою недальновидность в вопросах этики иных народов.
– Ты…
– Достопочтенный Давен зе Грайсиль, – Шаррдан уважительно склонил голову. Теперь понятно, почему вездесущая стража на этот раз не решалась идти рядом, видимо, этот горгон был из высокого сословия. – Вас искал один из ваших подчиненных, – девушка невольно втянула голову в плечи, заметив, что сам кентавр старается не поднимать взгляд на Давена. Тот уходить не спешил, еще раз внимательно вперился глазами в Медею, что на этот раз следовала примеру Шаррдана, а после быстро исчез за многочисленными повозками.
– Голова не кружится? Слабость, тошнота? Может, температура? – кентавр опустил свою большую ладонь на лоб виконтессы, пока та удивленно хлопала ресницами, смотря на обеспокоенное лицо мужественного Шаррдана.
– Со мной все хорошо, – Медея виновато улыбнулась. – Что-то должно быть не так?
Кентавр скрестил на груди руки, оглядываясь по сторонам, а после вдруг резко снизил свой звучный голос.
– Вы ведь только что смотрели ему в глаза?
Девушка неуверенно кивнула. Она сейчас уголовное преступление совершила, и теперь её отдадут на расправу горгонам? За время этого путешествия виконтесса испытала больше адреналина, чем за всю свою сознательную жизнь.
– Вы что-нибудь почувствовали?
– М…Просто очень красивые глаза… Что-то не так?..
– Понимаете, – Шаррдан провел рукой по шее, а затем по черной бороде, – обычно мужчины горгоны с трудом контролируют свой взгляд, и, когда другие расы смотрят им в глаза, то ощущают или страх, или холод, или описывают это ощущение, как паралич, одним словом…Мы стараемся лишний раз не смотреть им в глаза, а они стараются не смотреть на нас…Но, не думайте, их способность к каменному взору полностью в их воли!
– Но все было в порядке. Наверное, я просто засмотрелась, не видела ранее никогда таких глаз, – Медея неопределенно пожала плечами. Не нарушение правил, и слава небесам. – Должно быть, Давен хорошо контролирует свои способности.
– В том-то и дело, что нет…– Шаррдан свел к переносице брови. – Постарайтесь, в любом случае, больше не смотреть ему в глаза.
Этим же вечером, сменив свечи в небольших фонариках повозки и попросив у Ширана книгу с информацией о горгонах, Медея листала пожелтевшие страницы. По словам ученого, эту книгу он выкупил у торговца на черном рынке, и на перевод сотен листов ушел не один год, так как язык горгон слишком сложен для человека. Сейчас, смотря на прикрепленные листы с переводом, которые Ширан писал от руки, виконтесса сравнивала привычные буквы с плавными линиями, над которыми везде стояли разные по величине и числу точки. Письменность горгон была плавной, и, казалось, что пишущий, поставив руку в начале строки, не отрывал перо до самого конца, выводя попутно волнистые линии и закорючки. Судя по тому, что и сейчас все расы свободно использовали язык людей, человеческий язык вновь оказался самым примитивным из всего обширного разнообразия.