– Как горгоны спасаются от жары? – виконтесса поморщилась, когда с той стороны подул сухой ветер.
– Можно сказать, что в нас это заложено генетически…– Давен покосился в сторону, в которой некоторые из торговцев начали перекладывать мешки с товарами.
– А ты разве не хочешь домой?
– Нет, – в спокойном голосе промелькнул металлический оттенок, и Медея перевела удивленный взгляд с каравана на горгона, что сохранял на лице поразительное самообладание. Решив не расспрашивать его о родных и семье, девушка неожиданно для себя почувствовала укол совести, словно спросила то, что не должна была. Они не так давно были знакомы, и Давен оказался скудным на разговоры, предпочитая даже в чьем-либо обществе тишину, но отчего-то виконтесса всегда с уверенностью могла сказать, что сейчас на самом деле испытывает этот скрытный от всех горгон. Она несколько обогнала Давена, наклонив голову так, чтобы посмотреть ему в глаза. Парень тут же остановился, вскидывая брови вверх. Девушка широко улыбнулась, этот прием всегда работал безотказно: как только горгон вновь погружался в свою привычную холодную оболочку, она просто смотрела в его глаза, вызывая на лице хоть какие-то привычные взору эмоции.
Строй остановился, видимо, торговцы на этой развилке отправлялись своей дорогой. Часть кентавров разбрелись кто куда, должно быть, данную остановку можно было счесть за небольшой привал. Медея махнула рукой выскочившему из повозки Ширану. Тот с обреченным видом показал пальцем на сломанную дужку очков, а после ушел куда-то в сторону. Осмотреться в совершенно новом климате было довольно неплохой идеей, пускай, здесь и было пустынно и тоскливо. Повернувшись в сторону пустыни, Медея уверенно направилась вперед, разглядывая огромные трещины, пронизывающие землю. Давен молчаливо шел следом, и девушка спиной чувствовала, как его бирюзовый взгляд впивается в её макушку.
– Не будем отходить слишком далеко. Здесь очень много гремучих змей. Они опасны для простого человека.
– А для горгон?
– Они боятся нас и инстинктивно избегают.
– Значит, пока ты здесь, со мной все будет в порядке.
Медея обернулась: Давена, казалось, настолько шокировал данный факт, что тот попросту встал на месте, смотря, как девушка уходит дальше. Вдалеке показались Шаррдан и Лейв. Неделю назад молодой кентавр искренне извинился за свое поведение и почему-то всячески старался искупить свою «вину», несмотря на то, что виконтесса прекрасно осознавала, что Лейвом руководили эмоции к его погибшему другу. И, хотя все, как один, твердили держаться близко к строю, Медея, пользуясь занятостью экуора, просто шла вперед, поставив своей целью огромные странно блестящие валуны, находящиеся в двух-трех километрах от привала. Давен по-прежнему следовал позади, кентавры шли поодаль.
– А это что? – порой девушка чувствовала себя ребенком, который задает по сотне вопросов в день.
– Диртит – прочный камень, из него можно делать как предметы быта, так и различные зелья, – Давен нахмурился, оглядывая огромный булыжник.
Медею же не смущало абсолютно ничего, и виконтесса, коснувшись пальцами холодной поверхности, медленно обогнула камень, оказываясь в прохладной тени, которую он отбрасывал. Опустив взгляд, девушка инстинктивно сделала шаг назад. По ощущениям, сердце просто бухнуло в пятку. Бросив испуганный взгляд на Давена, что тут же встал перед ней стеной, девушка краем глаза заметила, как два кентавра галопом направлялись сюда. У камня лежал огромный волк со странной красновато-черной облезлой шерстью. Его бока тяжело вздымались, а сморщенная в рычании морда обнажала ряды острейших зубов, по которым на землю стекала слюна. Учуяв запах пришедших гостей, волк еле оторвал голову от земли, хищно облизнувшись, но затем тут же уронил её обратно. Только сейчас Медея заметила, что по боку животного струилась кровь. Сделав шаг вперед, девушка наткнулась на вытянутую руку горгона, что всем своим видом показывал, что дальше она не пройдет.
– Убьем на месте, – Давен коснулся рукояти меча, но виконтесса среагировала быстрее, схватив руку парня и отрицательно помотав головой.
– Лучше убить, – Шаррдан возник позади, уводя девушку за плечи ближе к себе, словно раненое и умирающее существо могло в любой момент напасть, – это ведь оборотень. К тому же адская гончая.