– Все эти фиктивные браки, такая дурня! – гарпия взмахнула бокалом, смотря как тот улетает в ночную мглу. Внизу послышалась чья-то ругань. – Вот замуж она идет и что ей? Она-то рада, он ей нравится, считай, жизнь в роскоши обеспечена. А она ему? Он её берет только потому, что она из знатного рода, и потому, что истинную свою не нашел, вот и все…
– Какие они все замороченные. Как они вообще понимают, что это пара, а это нет? – Медея, пошатнувшись, упала на еще один пуфик.
– Да странно как-то, – гарпия села прямо на пол перед девушками, – вот идешь спокойно, потом хоп…видишь кого-то, он на тебя смотрит, и все…И сердце ка-а-ак начнет быстро-быстро биться, и хочется обнять и больше не отпускать. А если такого не встретишь, то сколько бы ужом на жопе не вертелся, такие эмоции сам не пробудишь, – Орэлия тяжело выдохнула.
– Ты-то хоть, надеюсь, голубь свободный?
– Пока да…А потом, какого мужчину королева мне даст, за того и пойду. Была б моя воля, за тебя бы пошла, Медея. Ты такая милашка! – на этих словах, гарпия положила голову на колени виконтессе. Та лишь громко рассмеялась, а после с серьезным видом стукнула Минарию по рукам, которые девушка продолжала рассматривать.
– Да десять их у тебя всего, десять! А мне, на одну минуточку, уже предложили копыто и сердце…Или как там у этих…коней.
– Ого! Кто? А ты что? Ты его пара?
– Ага. Тип того. Вот только он слишком резкий, как….как понос. Подошел, перед фактом поставил и все. А я что? Я ж так почувствовать не могу, мне время надо!
– Да кто ж это?!
– Да этот…как его…
– Экуор, полагаю.
– Вот да, он самый.
Повисла минутная тишина. Три девушки смотрели в проем арки, в которой стоял повелитель кентавров собственной персоной, недовольно осматривая последствия праздника.
– Ох, а вот и диарея моя ненаглядная…
– Медея, мы уходим.
Подойдя к девушке, экуор сменил гнев на милость, подняв за руку виконтессу с пуфика. К сожалению, ту шатало, как яхту в море, а потому Рагнар, пройдя столь извращенным путем всего один метр, не долго думая, подхватил Медею на руки, крепко прижав к своей груди. Позади семенили принцесса и Минария, что, казалось, двигалась просто инстинктивно за своей подругой.
– Медея…Давай завтра повторим! – Орэлия весело махала перьями.
– Нет! – кентавр буквально прорычал в попытке увернуться от надоедливой гарпии, пытающейся допрыгнуть до виконтессы.
– Мне жа-а-арко, – отпихнув от себя грудь экуора, Медея оказалась прижата к ней еще сильнее.
– Как вы мило и гармонично смотритесь, – этот голос принадлежал богато одетому нагу, что все это время с усмешкой наблюдал за происходящим.
Рагнар так и не ответил. Молча прошел мимо, демонстративно наступив на черно-серебристый хвост. Мужчина, поморщившись, по-актерски приложил ко лбу руку.
– Вот так ты на сотни лет дружбы плюешь, да?
В ответ вновь не последовало ничего, и наг лишь улыбнулся, провожая взглядом своего друга, что с ревностью уносил из зала то, что принадлежит лишь ему. На хвосте, впрочем, вновь оказалась какая-то тяжесть, и мужчина, недовольно дернув кончиком, удивленно посмотрел на Минарию, вставшую прямо на нижнюю часть тела нага.
– Если хвост разрубить, из него вырастет еще один наг? – таких вопросов ему еще не задавали. Мужчина нервно прокашлялся. И что ему отвечать пьяному человеку? Может, ей уже стоит слезть с него?
– Минария, пойдем-пойдем, уже пора спать, – Шаррдан, низко поклонившись нагу, быстро увел девушку из зала, утаскивая попутно и Минара. Мимо на полной скорости пробежал Гаон. Мужчина, притянув к себе хвост, посмотрел на приближающуюся к нему раскрасневшуюся невесту, а после вновь перевел взгляд на удаляющуюся светловолосую девушку. Его сердце очень быстро стучало.
Глава 12.
Рагнар издал тяжелый обреченный стон, когда на его лицо в очередной раз с размаху шлепнулась рука Медеи. Мало того, что эта девушка час ползала по всему шатру, пытаясь найти кровать, вместо которой и были навалены подушки, что теперь валялись в разных углах, так еще и ворочалась во сне, как неугомонный ребенок. Когда она уже в полудреме притулилась к его лошадиному боку, свернувшись калачиком, экуор был готов не дышать, только чтобы Медея спала так и дальше, прижавшись своей щекой к черной шерсти. Это походило не на любовь, а на безумную одержимость. Странно ощущать подобное спустя сотни лет, в которых не было места подобному чувству. Он был готов часами просто смотреть на неё, улыбаться над тем, как забавно она морщится, видя какой-то сон, гладить её по густым волосам, и осознавая собственное поведение, экуор со смехом понимал, что ведет себя не так, как подобает воину. Быть может, если бы и Рейр смог испытать нечто подобное, он бы не пал в глубины жестокости… Кентавр закрыл глаза, прогоняя всплывающий образ брата. Как бы ни была сильна их родственная связь, Рейр стал безумным, поистине ужасным. Он до сих пор помнит тот красный взгляд, взирающий на отрубленные головы на плахе. Быть может, Медея стала для него самым настоящим спасением, оградив его от той же участи, что постигла предыдущего повелителя кентавров.