Нога наступает в чьи-то волосы. Белоснежные волосы, как и круп умершего кентавра. Окровавленные руки касаются бледного лица Шаррдана. Она бежит, почему-то бежит прочь, сердце стучит быстро-быстро и от горя хочется пронзительно кричать, но она не может. Лишь бежит, пока не чувствует, что кто-то бежит за ней. Его тяжелые шаги заставляют землю содрогаться, его тяжелое дыхание все ближе и ближе, его смех замирает в затхлом воздухе, в котором начинает пахнуть горелым мясом. Её руки схватывают, скручивают и одним рывком подводят к огромному дереву. Подставленный валун, что острыми краями режет босые ступни. Толстая веревка, которую затягивают вокруг шеи…
Она открывает глаза. На пустыре толпа. Толпа из погибших воинов, смотрящих на неё своими остекленевшими глазами. Громкий выстрел. Из-под ног выбивают камень…
– Проснись же!!!
Медея резко подняла корпус с подушек, пытаясь отдышаться и держась за быстро бьющееся сердце. В горле сильно пересохло, а тело, по-прежнему испытывая безумный страх, дрожало. Крепкие руки, обхватив её за плечи, притянули девушку к мужскому теплому торсу, в который виконтесса уткнулась, словно прячась от невидимой угрозы. Рагнар проснулся уже тогда, когда Медея лишь начала ворочаться во сне, но даже тогда, когда она начала кричать, не смог её разбудить. И сейчас, когда она, дрожа, прижималась к его телу, он с жалостью обнимал, должно быть, самое хрупкое создание, которое ему довелось защищать.
– Ну, ну… – экуор втянул в себя запах каштановых волос, морщась от того, как сильна атмосфера страха вокруг его возлюбленной. – Это просто сон…– лишь сон, но он чувствовал себя донельзя ужасно от того, что не мог ничего поделать. Она не просыпалась, а он не может влезть в её голову и увидеть то, что видела она… – Все хорошо, просто плохой сон…
Отчего собственный басовитый голос стал дрожать. Плохо ей – плохо и ему. Он не может допустить, чтобы она боялась или грустила, и для этого сделает все, что угодно. Девушка крепко обняла его, и из её груди вырвался тяжелый прерывистый вдох.
Просто плохой сон….
***
Идя рядом с кентавром по дороге, Медея еще раз оглядела черные одеяния экуора, в которые он облачился сегодня утром. В другой руке он нес огромную для простого человека и массивную алебарду, одного удара которой, наверное, хватило бы для того, чтобы разрубить напополам облаченного в доспехи кентавра. Как проговорился Лейв, сегодня их строй должен был встретиться с небольшим отрядом, вышедшим им навстречу для сопровождения, и экуор, как истинный повелитель, должен предстать перед подданными в своем истинном великолепии.
Айсэль уткнулась мокрым носом в ладонь девушки, лизнув шершавым языком тонкие пальцы. Виконтесса ласково потрепала оборотня по голове, строго наказав при посторонних не обращаться и голышом не скакать. Но вместо того, чтобы привычно носиться между кентаврами, буквально сбивая их с ног, сегодня Айсэль мирно шла рядом, прилежно вылизывая руку девушки. Тоже чувствовала бессонную ночь своей хозяйки?
– Уже через день ты сможешь увидеть первое небольшое поселение кентавров, – Рагнар убрал каштановую прядь за ухо Медеи, проводя пальцами по её выпирающей ключице.
– Я думала, все-все кентавры живут в одном месте, и что у вас нет деревень или городов.
– Так и есть. Раздельно живут лишь племена. А эти поселения созданы для хозяйственных целей.
– А почему племена живут раздельно? – Медея чувствовала себя ребенком, который задает по тысяче вопросов в день.
– Разные виды, так исторически сложилось, – экуор едва заметно улыбнулся. Час назад он настаивал на том, чтобы виконтесса ехала на нем, но после яростного отпора уступил.
Медея ошарашено раскрыла глаза. Она знала лишь то, что экуор является повелителем абсолютно всех кентавров, и что те разделены на племена. Но то, что в основе этого разделения лежит видовое отличие…