– Это не мой истинный облик…
Кентавр стиснул зубы, сплевывая на землю скопившуюся во рту кровь. Он бы желал убить эту тварь немедленно, но пусть примет ту же участь, что и его сын.
– Я любила….любила!!! – словно оправдываясь, девушка пыталась отползти в сторону, не то рыча, не то скуля.
– Не любила…А он тебя всем сердцем любил…Пока ты его и не убила. Медленно и мучительно. И для чего? Чтобы проклясть себя и получить гниющую силу?! Для чего, ответь мне!!!
Перевернувшись на спину и раскинув в стороны руки, девушка посмотрела на небо. Её глаза тускнели с каждой секундой, а через мгновение вместо ног на земле лежал темный бычий круп, в боку которого зияла огромная рана.
– Жаль, что он встретил тебя…
– Жаль, что я родилась в вашем племени…
Выставив дрожащие пальцы перед своим лицом, кентаврида горько усмехнулась.
– Рейр проиграл…
Гарн пошел прочь. Раненое копыто настойчиво давало о себе знать. Остановившись, кентавр обернулся: умершее тело почернело и сейчас медленно разлагалось, испуская зловонный запах. Еще раз сплюнув на землю, экурейниль пошел к месту, где стихли звуки сражений. С плеч свалилась настоящая гора, давящая своей тяжестью не одно десятилетие, словно с его семьи наконец-то ушло проклятье, годами разъедающее душу. Этим проклятьем была она – миниатюрная и стеснительная кентаврида, вошедшая в их семью, как супруга его старшего сына, его наследника, по которому так сильно тоскует сердце. Гарн знал, что в смерти брата этой девушки неким образом задействованы люди, и сама она не раз говорила о том, как сильно ненавидит эту расу. Но неужели эта ненависть и заставила её пойти на подобное?
Кентавр обернулся еще раз. Жертва или же убийца? Для него она навсегда останется убийцей. Если кто-то из супругов заберет жизнь другого – сама судьба проклинает его, но кто бы мог подумать, что эта тварь обернет проклятье себе на пользу, использовав какой-то древний артефакт, из-за которого она сошла с ума. Она забрала у него сына. Убила его в первую же брачную ночь. А теперь гниет под градом совершенных грехов и накопленной ненависти, что все это время пожирала её изнутри. Сын бы не хотел ей такой смерти. Несмотря на предупреждение оракула, он продолжал любить её. Должно быть, верность кентавров в подобных случаях и есть некое проклятье…
Гарн вобрал в себя холодный воздух, выпустив облако пара. На самом деле он солгал. Бросая в нее копье, его рука дрогнула. Перед глазами словно всплыло лицо сына, просящего не делать этого. Но он метнул. Кинул и попал в цель, услышав крик. Кентавр бросил последний взгляд на труп. По оголенным костям толпами неслись мелкие черные пауки. Такова сила проклятья. Такова расплата за нарушенное слово, данное под аркой из двух сплетшихся деревьев…
***
Холодные пальцы, подхватившие Медею, заставили девушку поморщиться и обессилено уронить голову на чье-то плечо. Все тело ужасно болело, стук по вискам заглушал окружавшие её разговоры, а любые попытки что-либо сказать мгновенно пререкались. Немного повернув голову, чтобы увидеть, кто держит её на руках, Медея встретилась взглядом с бирюзовыми обеспокоенными глазами.
– Давен, уноси её отсюда, скорее! – Минар во все глаза смотрел на то, как обезумевший экуор раз за разом рубит упавшее тело своей алебардой. И, хотя голова Рейра теперь валялась в стороне не с выражением боли, а с выражением некоего удивления, Рагнар продолжал разносить в клочья уже умершее тело.
Горгон опасливо прищурился, глядя в ту же сторону, и сильнее прижал к себе хрупкое тело.
– Да он не в себе…– Минар посмотрел сначала на Давена, а затем на Шаррдана, не понимая, что теперь делать.
– Его разум затуманен. Я вижу в нем только ярость. Он не видит ничего, кроме этого трупа, он действительно безумен…
– Тогда тем более, уноси её!
– Нет, – Шаррдан выставил вперед руку, показывая, что уйти Давен не сможет. В этот момент кто-то из стражи кентавров попытался подойти к повелителю, но тот угрожающе взмахнул перед ним оружием. – Отдайте ему её.
Минар широко распахнул глаза, вскакивая на ноги.
– Да он вообще сейчас ничего не понимает! Мы её ели успели спасти, а теперь снова кидаем на смерть?! Он своих слуг готов зарубить!
– Замолкни, – кентавр кивком головы приказал всем стражам отойти назад. Безумие было проклятьем правящего рода, вот только проявлялось у всех оно по-разному. Рейр шел с безумием по руку, Рагнар же впадал в него только в сильнейших приступах ярости. Последний раз он застал повелителя в подобном порыве в тот день, когда из-за Рейра погибла четверть всего народа, и успокоился он далеко не сразу. Сейчас же, когда причина его гнева находится в их руках, у них есть шанс.