Следующее видение принесло богине разочарование. Рада шла по коридору, а Руслан схватил её и силой затащил в опочивальню. Толкнул вперёд. Девушка села на кровать, а мужчина склонился над ней. Его взгляд заволокла злость. Рада прикусила губу. Если страх и наполнял её, то виду она не подала. Девушка ехидно улыбнулась и провела рукой по щеке мужа — кончики её пальцев и ногти были чёрными, как у Тьмы.
Догадка возникла в мыслях Мокоши, и она тронула чёрную нить — уже не убрать. А потом вернулась к образам. На сей раз богиня застала поцелуй. Ночь раскинулась над лесной опушкой и над озером, блестящим под светом луны. Рада стояла по грудь в воде, а по её обнажённым плечам бегали мурашки. Руслан притянул её к себе и поцеловал. Девушка не сразу ответила на поцелуй. Несколько секунд она упиралась в грудь мужа, потом всё же поддалась — раскрыла губы, чтобы Руслан мог полностью завладеть ими.
Богиня позволила себе ещё раз заглянуть в судьбу Рады. После увиденного Мокошь надеялась на другой исход, но нет. Будь в ней больше человеческого, чем божественного, она бы расплакалась. А так — лишь вздохнула. Руслан вонзал нож в грудь Рады. Предал. После ласок и столь искреннего поцелуя. Лезвие проникало под кожу в том же месте, через тот же шрам, после которого девушка умерла в первый раз. Видно, смерть всё же настигла её. Богиня Морана готовилась забрать новую душу в царство мёртвых.
Мокошь отпустила нить и отвела взгляд. Нехорошая судьба. После дня за работой и огорчающих видений богине требовался отдых, и она, погладив прялку, встала с кресла. Отвернулась и зашагала. А нить судьбы тем временем продолжилась виться.
Глава 1. Десять лет назад
Предупреждение. В этой главе присутствуют недетализированные сцены жестокости (убийство и признаки насилия). Автор выступает против насилия, однако данная сцена является важной частью истории, так как повлияла на становление характера и жизнь главной героини, и вычеркнуть её из книги невозможно.
Рада услышала жуткий крик, и с того момента пошёл обратный отсчёт её жизни.
В тот вечер она с коромыслом на плечах возвращалась домой. Матушка послала Радиславу за водой, и теперь девочка со сбитым дыханием поднималась в горку на отшибе, где располагалась их изба. Едва ли кто-то, кроме неё, услышал крик. А если соседи и услышали, то не поспешили бы на помощь. В деревне поговаривали, что матушка Рады связалась с тёмными силами — на деле всего-то сдружилась с лесной отшельницей, которую считали колдуньей.
Крик повторился. Он смешался с воем вечернего ветра, и Рада застыла на месте. Коромысло больше не ощущалось тяжким грузом, усталость исчезла, но кокон страха обернул девочку, не позволяя ей двигаться. Ужас ледяной водой протекал по телу. Рада отмерла, лишь когда он опустился до самых пят и ушёл в землю. Тогда она вновь шумно задышала, скинула вёдра на землю и, задрав подол сарафана, побежала домой.
Сердце отбивало удары, как гром в грозу.
— Матушка! — закричала Рада, толкая дверь избы.
Девочка едва не споткнулась на непривычно грязном пороге. Чьи-то большие сапоги оставили лужи и тёмные следы на полу.
— Рада, беги! — услышала девочка, не успев поднять взгляд.
Снова ступор. Радислава сжала пальцы на ручке двери, вцепилась в неё, как в оружие, и не могла сделать и шагу назад. Девочка чувствовала запах крови и застарелого пота. В доме были мужчины. Один из них держал матушку и дал ей пощёчину, а после со всей силы кинул на пол. Женщина упала лицом вниз и застонала. Другие мужчины держали сестёр. Их, двух девушек на выданье, склонили над столом и заломили руки за спину. Рада не поняла, почему у них задраны сарафаны, почему сёстры морщатся и стонут сквозь всхлипы. Потом поняла: точно так же дворовый кобель стоял над сукой, а потом у них появились щенки. И снова ледяной страх превратил тело в обездвиженную статую.
Порыв ветра ударил Раду по спине, напоминая, что выход рядом. Один из мужчин, высокий и с объёмным брюхом, за рубаху поднял девочку над полом и осмотрел её.
— Жаль, мелкая какая. Дочка твоя? — хмыкнул он.
Другой поднял матушку за волосы, чтобы она посмотрела на девочку. Женщина постаралась закрыть лицо руками, чтобы не пугать Раду, но та увидела и разбитые губы, и кровь из носа. Мать дрожала. Пыталась, наверно, храбриться, да только лиходеи быстро выбивали из неё смелость. Женщина молчала. Она, быть может, и ответила бы, но в люльке в дальнем углу заплакал младенец. Мужчина откинул Раду в сторону, как котёнка, и она сжалась возле ножки стола. Рука старшей сестры безвольно свесилась рядом. Лиходей уверенно направился к люльке.