Брайна стояла сбоку возле дочери, в глазах горели понимание и забота. В памяти мелькали воспоминания о часах, когда она на этой же кровати старалась принести в мир новую жизнь. Теперь здесь же, думала она, смаргивая туманившие глаза слезы, ее собственное дитя преодолевает последние минуты, последние страдания.
—Не тужься, пока я не скажу. Дыши. Дыши, — твердила Ана, чувствуя внутри себя нараставшие схватки, сладкую и ужасную боль, от которой на коже выступил пот.
Моргана застыла, подавляя желание тужиться, стараясь делать то, что велено.
Хорошо. Хорошо. Почти все, дорогая. Обещаю. Имена выбрали?
Мне нравится Керли и Мо, — объявил Нэш, дыша в такт с Морганой, пока ей не удалось легонько толкнуть его локтем. — Ладно, ладно, Оззи и Гарриет, но только если будут мальчик и девочка.
Сейчас не смеши меня, идиот. — Но она все равно рассмеялась, и боль отступила. — Хочу тужиться. Не могу не тужиться.
А если две девочки, — продолжал Нэш, находясь на грани отчаяния, — мы согласны на Люси и Этель. — Он прижался щекой к лицу жены.
А если два мальчика, то Борис и Бела. — Моргана почти истерически рассмеялась, закинув назад руки и обнимая мужа. — Боже, Ана, мне надо...
Давай! — крикнула Ана. — Тужься изо всех сил!
Моргана со смехом и слезами запрокинула голову.
—О боже!..
За окнами сверкнула молния на безоблачном небе, гром с треском хлестнул небесным хлыстом.
—Молодец, чемпионка, — начал Нэш, но голова вдруг полностью опустела. — Смотрите! Господи, смотрите!..
В ногах кровати Ана нежно, умело повернула крошечную темненькую головку.
Теперь потерпи, милая. Знаю, трудно, но только сдержись на минуту. Дыши глубже. Вот так. Дальше произнесу заклинание.
Тут волосы, — слабо пробормотал Нэш с мокрым от пота и слез лицом, как у Морганы. — Только посмотрите... Кто это?
С того конца я еще не смотрела. — Ана послала ему сияющую улыбку. — Ладно, вот и главный приз. Тужься, дорогая, посмотрим, кто у нас там, Оззи или Гарриет.
Моргана со смехом вытолкнула младенца в руки кузины. При первом диком негодующем крике, эхом грянувшем в комнате, Нэш зарылся лицом в спутанных волосах жены.
Моргана... Боже милостивый, Моргана! Это наши...
Наши. — Боль уже забылась. Моргана с горящими глазами протянула руки, и Ана положила в них крошечный дышащий пакетик. Забормотала с младенцем на языке своей крови, ласково его приветствуя.
Кто это? — Нэш коснулся головки дрожащими пальцами. — Забыл посмотреть.
Твой сын, — сказала ему Ана.
При первом мощном вопле разговоры в гостиной разом оборвались, словно кто-то щелкнул выключателем. Все взоры обратились на лестницу. Там было тихо, пусто. Бун растроганно взглянул на собственную дочку, мирно спавшую на диване, удобно пристроив голову на коленях Падрика.
Он почувствовал, будто пол дрогнул, в бокале плеснулось вино. Не успел он вымолвить слово, как Дуглас снял цилиндр и, хлопнув Мэтью по спине, возвестил:
—Новый Донован. Новое наследие.
Камилла, слегка прослезившись, подошла, поцеловала шурина в щеку.
—Будь благословен.
Бун собрался принести поздравления, но тут поднялся Себастьян, зажег белую свечу, потом золотую. Взял непочатую бутылку вина, сорвал печать с пробки, налил бледно-золотистую жидкость в узорчатый серебряный кубок.
—Звезда всходит в ночи. Жизнь от жизни и кровь от крови зажгли ее лучи. Любовь рождение дарит тебе и от первого до последнего вздоха рядом идет по земле. Другой дар от плоти и крови, яркий, как свет, сам решай, брать или нет. Чары луны, сила солнца, чистая вода. Помни: никому не причини вреда.
Себастьян протянул чашу Мэтью, который отпил первым. Зачарованный Бун наблюдал, как Донованы передают кубок один другому. Ирландская традиция? Безусловно, гораздо трогательнее и очаровательнее, чем передавать по кругу сигару.
Когда кубок вручили ему, он был и польщен, и озадачен. Только сделал глоток, как раздался другой крик, возвещающий о другой жизни.
—Две звезды, — с гордостью провозгласил Мэтью. — Два дара.
Торжественную атмосферу нарушил Падрик, выбросив праздничный вымпел, пустив дождь конфетти и затрубив в рожок, отчего его жена расхохоталась.
С Новым годом! — воскликнула она, указывая на часы, которые как раз начали бить двенадцать. — Самый лучший канун Дня Всех Святых после того, когда Падрик заставил свиней летать. — Морин усмехнулась Буну: — Большой шутник.
Свиней?.. — начал Бун, но тут все оглянулись на вошедшую Брайну. Она подошла к мужу, и тот ее крепко обнял.
Все в порядке. — Брайна смахнула счастливые слезы. — Все здоровы и прекрасны. У нас внук и внучка, любимый. Наша дочь всех приглашает наверх поздороваться с ними.