Клянусь, его щеки были розовыми, но было слишком темно, чтобы увидеть точно, ведь свет исходил только из маленьких окон и ламп на столиках с черными абажурами. Глаза медленно привыкали, и я смогла увидеть, что стены – это полки с книгами в темных обложках. В ближайшем углу бариста был занят автоматом, готовящим эспрессо. Даже чашки были черными.
Я боялась, что если уроню что-то или разобью чашку, то уже не найду ее.
- Что это за место?
Он прижал ладонь к моему плечу и повел меня к столику.
- За годы у него появилось много имен, но все, кого я знаю, зовут его «Черной книгой», хотя я не знаю, почему.
Я рассмеялась, мы сели.
- Потому что вокруг полки с черными книгами?
Он нахмурился, и брови исчезли за оправой очков.
- Ох, я бы и не догадался, что причина в этом. Я всегда думал, что дело в том, что это место идеально для тайных встреч.
Вот как? Было достаточно темно, чтобы заняться с кем-то сексом, и никто этого не заметил бы. Мы могли целоваться в углу, и никто не увидел бы. К счастью, было достаточно темно, чтобы Эндрю не увидел, как я краснею от мысли, что мы поцелуемся. Может, это было из-за столика в углу.
Мои мысли перебило возвращение Марты с двумя чашками, над которыми поднимался пар, и тарелкой пирожных брауни. Я так думала, потому что сложно было разглядеть, что лежит на черной тарелке.
- Смерть от шоколада. Любимое блюдо Эндрю, - сообщила она, сжав его плечо.
Она ушла, и я сказала:
- А ты ей нравишься.
- Я знаю ее всю жизнь. Она – давний друг мамы.
- Твоя мама еще живет здесь.
- Да.
Я мешала вопросами, это я видела по тому, как напряглись его плечи, но не могла остановиться. Он говорил, и я хотела, чтобы он не останавливался. Я хотела понять, что делает его таким, делает его одиночкой. Хотела узнать, что прячется за маской, которую он носил.
- Почему ты не живешь дома?
Он рассмеялся, но не улыбнулся.
- Какой парень в двадцать один год захочет жить дома с мамой?
Я захихикала.
- Точно. Это было бы странно.
- В общежитии хуже. Особенно достают первогодки.
- Помню как глупо я вела себя в первый год, - вздохнула я. Я была идиоткой. Я зависала с парнями типа Гамильтона. У меня был ужасный вкус. И все привело к тому, что я была без пары теперь и пользовалась любовными чарами.
- Может, не стоит этого говорить, но случай с коленом в гостиной с Гамильтоном стал легендой.
- Не-е-ет, - я пыталась спрятаться под столом, но на половине пути поняла, что это не выйдет. И я сделала себя невидимой, закрыв руками глаза.
Он рассмеялся.
Я взглянула на него сквозь пальцы.
- Скажи, что ты шутишь.
Он не отвечал, в глазах плясало веселье.
- Все знают?
Ладонью он убрал мои пальцы.
- Уверен, не все новички. Но ты легенда. Смирись.
- Теперь ясно, почему у меня так плохо с личной жизнью. Я – та, что бьет парней коленом по яйцам. Конечно, меня никто не приглашает. Я проклята, - я сдалась и уткнулась головой в стол, оказавшись на одном уровне с брауни. Если бы смерть от шоколада была настоящей, она спасла бы меня от этого разговора. – Я хотя бы могу умереть от шоколада, а не от унижения. Было приятно познакомиться, - я откусила большой кусок брауни и съела, не поднимая голову.
Эндрю все еще молчал.
Я прикидывала, сколько нужно шоколада, чтобы умереть на самом деле. Я сунула в рот еще один кусок.
Он склонил голову, разглядывая меня. После нескольких секунд он сказал:
- Ты не проклята.
Я ощутила знакомое покалывание от его взгляда.
- Хотелось бы тебе верить, но я начинаю думать, что на мне порча, - вздохнула я.
Он снова рассмеялся.
- Правда?
- Все хуже, чем ты думаешь.
- Я могу сказать наверняка, поверь. Никаких заговоров и проклятий, - его ладонь коснулась моей руки, и по коже побежали мурашки. Это было приятно. Хотелось, чтобы он повторил. И не останавливался. Я хотела потереться о его руку, как кошка.
- Сэм думает, что я – ведьма, - выпалила я.
Он подавился горячим шоколадом.
- Я объясню, ладно? Что-то с родословной, генами. Думаю, она слишком зациклилась на магии и иудаизме, - я подняла голову и сделала глоток. На вкус напиток был как растопленный шоколад. Потрясающе. Я смотрела на его рот, пока он пил из своей чашки. После этого поцелуй Эндрю мог быть шоколадным на вкус.
- Это объясняет сжигание шалфея.
Шалфей? Точно.
- В этом году Сэм особенно помешана на магии.
- А ты? Веришь в магию?
- Не особо, - я взглянула в его красивые карие глаза, похожие на растопленный молочный шоколад. Вот от этого шоколада я умерла бы. Смерть от Эндрю. Знакомое чувство затрепетало в животе, я скрестила ноги. Давно там ничего не трепетало.
- Проклятия, наговоры и ничего хорошего? – его пальцы играли с чашкой, касаясь краев деревянного стола.
- Умение проклинать кого-то, как по мне, звучит неплохо, - я вспомнила, как пожелала, чтобы Гамильтон упал, и свою радость, когда это случилось. – Или ты о волшебных зельях и летающих метлах? Ты веришь в это?
Он пожал плечами.
- Пока растешь в Салеме, начинаешь верить во все это, в свет и тьму.
Слова Сары и Сэм про Мабон зазвучали в моей голове… Равновесие между светом и тьмой. Проклятия и любовные чары.
- Думаю, это из-за курса Филипса, - сказала я. – Все, что было в этом семестре, слилось в один разговор.
- Тогда поговорим о чем-нибудь другом. Ты знаешь обо мне больше, чем я о тебе. Расскажи мне что-то новое о себе, - он улыбнулся и отклонился в тень, свет со столика очертил линию его подбородка и высокие скулы.
- Я усиленно изучаю английский, хотя это ты уже мог понять по нашим общим занятиям. Немного учу экономику.
- Экономику?
- Для филологов здесь не так много вариантов. Так что это была идея папы, но мне нравятся занятия по маркетингу.
- Умный человек.
- А ты что изучаешь?
- Биохимию.
Я не была удивлена. Он был похож на химика. В очках и умный.
- Зачем тогда занятия английского?
- Люблю читать, - он улыбнулся мне. – Знаю, это странно.
Я тоже улыбнулась.
- Мне нравятся читающие парни.
Его улыбка увяла и заменилась усмешкой.
- Приятно знать.
Мы говорили о занятиях и жизни в общежитиях, а тусклый свет за окном угасал. Эндрю был не таким странным, как я представляла, скорее он был серьезным. Старой закалки. И милым. Очень милым. Даже в темном кафе.
Да, место все еще казалось мне странным.
Эндрю проводил меня до общежития, объяснив это еще и тем, что в той же стороне встреча с Тейтом. Когда он остановился у широких ступеней входа, я замерла на две ступеньки выше него, и мы стали одного роста. Я заметила, что среди слоев карего в его глазах есть серебристый. И щетина на его бледной челюсти подчеркивала его красные губы. Женщины убили бы за такой цвет губ.
- Эй, - он взял меня за руку, согревая.
Я опустила голову, глядя на его пальцы на своей ладони, а потом взглянула на его лицо.
Дыхание замерло из-за эмоции в его глазах. Чистая и новая страсть.
- Мне понравился этот вечер, - он опустил взгляд на мои губы.
- Мне тоже, - я склонилась вперед и вдохнула, ожидая.
Предвкушение согревало кожу. Губы приоткрылись в надежде. Этот момент точно предшествовал поцелую. Воздух между нами был полон напряжения, наши тела притягивались, как магниты. Я прикрыла глаза, медленно вдохнула и ждала.