Ее киска сжалась от желания, ее тело научилось предвидеть наслаждение, которое могло подарить знакомое место. Но гнев и ревность медленно горели внутри нее. Она не хотела играть. Она хотела драки.
- Где Иезавель? - спросила она, вызывающе наклонив голову, чтобы посмотреть на него.
Его рот изогнулся в медленной, сексуальной улыбке. - Твое чувство собственности делает мой член таким до боли твердым.
Ты уверен, что твой стояк не связан с тем, что ты увидел женщину, которую трахал в течении двадцати лет.
Макс начал раздеваться, расстегивая пуговицы своей рубашки одну за другой, каждый раз, на дюйм, раскрывая свою крепкую грудную клетку.
- Сейчас я мог бы быть в ней, - протянул он, его взгляд отяжелел от желания, которое сформировалось у молнии его брюк. - Она голая в нашей квартире. На коленях и отчаянно желает мой член.
Она задохнулась, затем двинулась, чтобы встать.
- Какого хрена?
Небрежным взмахом руки он раздел ее и переместил через комнату на кровать. Бандаж появился на красном атласе возле нее и при виде его через нее прошла дрожь. Скоро она станет беспомощной и раскрытой, ее тело спокойным и готовым обслужить его. До Макса она никогда не представляла, что она будет жаждать уязвимости такого уровня и потери контроля. Теперь она не могла представить себя без всего этого. Он говорил ей что делать, что чувствовать. И в ответ она получала оргазмы, до тех пор пока не становилась безумной от наслаждения.
- Ты не можешь использовать мое прошлое против меня, - сказал он жестким и тихим голосом. - Я люблю трахаться. Ты тоже это любишь. До конца наших дней мы будет трахаться только друг с другом. Все остальное не важно.
Он подошел к ней ленивым сексуальным шагом, одним из тех, который обещал дать ей столько, сколько она сможет принять, его тело вибрировало мышцами. Его эрекция была толстой и длинной, широкая головка блестела от волнения. Его член изогнулся до пупка, его размер был достаточным , чтобы заставить ее сжать бедра вместе, борясь с ноющей болью которую он создал. Она толкнулась вверх и согнула под себя ноги, она хотела его, но также она хотела ответы.
Было сложнее сосредоточиться на разговоре, чем она готова была признать. Она хорошо знала, как чувствовался этот большой член внутри нее, как он растягивал и гладил самые чувствительные точки, как она извивалась под его твердым телом и умоляла его отдать ей все.
-Макс . . .
-Я должен был быть на охоте.
Он достиг конца кровати, и она увидела пот, блестящий на стальных мышцах его живота. Сливочная, блестящая капля его возбуждения с любовью стекала по толстой длине его члена.
Он был таким горячим для этого.
- Вместо этого, - продолжил он, - Я не могу дышать, потому что хочу тебя. Не могу думать. Не могу дождаться, когда погружу в тебя мой член и буду кончать до тех пор, пока мои яйца не перестанут болеть.
- Это она сделала тебя таким горячим? - мягко спросила Виктория.
- Никогда, - он схватил бандаж в кулак, яркий хром внезапно показался опасным, когда оказался в этой прекрасно сложенной руке. - Я ни к кому не чувствовал такого. Ты знаешь это. Перестань сомневаться во мне Виктория.
Это начинает меня раздражать.
Она быстро вздохнула, ее соски затвердели и болели. Он стоял там ожидая, грозный мужчина в полном половом возбуждении, его лицо было суровым в непоколебимой мужской красоте. Его мужественное тело напряглось от необходимости войти в нее.
-Ты знаешь, что делать, - хрипло сказал он, - Не заставляй меня ждать.
Виктория повернулась и растянулась лицом вниз, раскрывая ноги, чтобы установить бандаж. Ее пульс участился, стимулируя ее дыхание и желание. Тем не менее, она не смогла сдержаться и не сказать,
- Она хочет, чтобы ты вернулся.
Его бывшая любовница находилась в их доме, голая и готовая. Какое этому могло быть оправдание?
- Меня не волнует, что она хочет. Я забочусь только о тебе. - Мягкое как масло кожа обернулась вокруг ее лодыжки и затянулась. - Во мне твоя магия. Я чувствую тебя. Чувствую твой запах. - его рука обожанием скользнула по задней стороне ее ноги.- Ощущаю твой вкус.
Она застонала.
- Почему она в нашем доме?
- Почему ты так одержима ей? - его рука обрушилась на ее ягодицы, звук плоти, звук удара о плоть, трещал как гром. Она вскрикнула и скорчилась, от порки ее кожа горела. - Ты знаешь, я слишком сильно люблю тебя. Не для кого другого там нет места.