— По нашим оперативным данным, он создал какой-то новый раздел науки под названием лохотрон и с его помощью обыграл лусорского ростовщика Корбака. Причем обыграл вчистую. Без единого пферинга оставил. Тридцать две тысячи золотых кнаров плюс долговых расписок тысяч на пятнадцать.
— Что за чушь! Как можно с помощью науки кого-то обыграть?
— Не знаю.
— Он был один?
— Нет. С ним какая-то рыжая девица. Ее все кличут то леди Натали, то Наталкой, то Наткой. Еще с ним был тролль с жутковатым именем Кровавый Фоб, очень красивая девушка в дорожном костюме наемницы со странным мечом…
— Что в нем странного?
— У него гарда в виде цветочка, а рукоять, словно обрубок стебля.
— Вот бабы, — развеселился император, — вечно что-нибудь придумают.
— Это точно, — поддакнул Гартран. — Такой меч даже обнажать не надо. Все враги сразу со смеху помрут.
— Я уже хочу с ней познакомиться. Кто там еще с нашим обормотом?
— Какая-то эльфа по имени Ленка.
— Ленка?
— Так ее леди Натали зовет. А еще Элькой. Мы, честно говоря, уже запутались. Кстати, Сиогена они почему-то называют Сенекой, но философ это имя по пьяни постоянно забывает, и пока они его настоящим именем не назовут, не откликается. Штатный информатор Лусора именно так его и опознал.
— Забавно. Выходит, Сиоген действительно настоящий ученый, а не обычный фигляр, как утверждали его завистники. Философ! Новый раздел науки создал.
— Выходит, так.
— И успел обзавестись новыми друзьями, — ревниво пробормотал король. — Кстати, что его друзья сейчас делают?
— Второй день пытаются вытащить философа из кабака, но жители Лусора его им не отдают.
— Почему?
— Сиоген порвал все выигранные у Корбака долговые расписки горожан и к тому же очень щедро наливает. Думаю, пока он в городе все тридцать две тысячи кнаров не оставит, они его у горожан не отобьют. Прикажете арестовать?
— Кого?
— Государственного преступника.
— Я тебе арестую! Не вздумай!
— Но вы же сами…
— Я это я, а ты это ты. Без этого толстяка при дворе стало так скучно! Ну вот чего ему не хватало? Лучшие апартаменты ему выделил во дворце, а он в них притащил свою бочку, да еще и обхамил меня при этом, скотина!
— Не может быть! — ужаснулся Гартран, как будто слышал эту историю впервые.
— Еще как может! Содрал со стены факел и начал по дворцу разгуливать, делая вид, что не видит меня в упор. Да еще и орал как ненормальный: ищу человека! Вот кто он такой после этого?
— Оригинал-с, ваше императорское величество, — деликатно кашлянул секретарь.
— Это уж точно. В оригинальности ему не откажешь, — тяжко вздохнул король. — Ладно, наблюдайте за этим оригиналом и его компанией и не забывайте мне подробно обо всем докладывать. Да, а во что они с этим ростовщиком играли?
— Сам не пойму, — недоуменно пожал плечами Гартран, — начали вроде бы в кости играть, а потом обошлись без них.
— Забавная наука лохотрон, — задумался король. — Надо будет взять ее на вооружение. А то герцог Садемский постоянно меня в карты обыгрывает. Наверняка ведь шельмует, каналья, а за руку поймать не могу! Ладно, наблюдайте. Тайно наблюдайте, и каждый день подробнейший доклад сюда! — ткнул пальцем в стол его величество Тант Первый.
8
Рабочий кабинет управляющего особой роскошью не блистал. Это была тесная конторка, в которой стоял заваленный бумагами стол, скромное кресло, предназначенное для хозяина кабинета, и не менее скромный стул для посетителей. За столом в кресле хозяина сидел старик в зеленой ливрее, расшитой золотыми позументами. Цвет ливреи говорил о принадлежности к графству Норма, а золотые позументы подчеркивали его наивысший статус среди слуг. Это был Клавиус, управляющий замком. Надо сказать, что управлял он не только замком. С тех пор как его господин уехал на войну, этот хмурый старик с пожелтевшей морщинистой кожей вел все хозяйские дела графства, которое хотя и было сравнительно небольшое (включало в себя всего десяток деревень), но под чутким руководством управляющего приносило немалую прибыль. Впрочем, особой заслуги Клавиуса здесь не было. Он просто с дотошной пунктуальностью выполнял свою работу. Секрет финансового благополучия графства заключался в его знаменитых виноградниках, на которых произрастали самые лучшие, элитные сорта, а продукция графских виноделов поставлялась только в лучшие ресторации столицы, где зависала высшая знать, и к столу императора.
Клавиус, подслеповато щурясь, просматривал счета, горестно качая головой: