— Я рад, что вы предупредили меня, — сказал герцог. Эльфа вопросительно посмотрела на него, и он ответил:
— У меня очень неприятное чувство, что я делаю ошибку, но мне представляется затруднительным, леди Эльфа, найти возможность отказать вам в вашей просьбе.
Эльфа издала возглас радости и, сжав руки, спросила:
— Так вы согласны? Вы действительно согласны?
— В противном случае мне придется повернуть лошадей назад.
— Что будет означать, что папа сохранит у себя Магнус Крофт.
— Именно!
У герцога между бровей пролегла морщинка.
— Теперь я вижу, что мне сразу надо было отказаться от этого нелепого предложения.
— Вы не можете так говорить после всех споров, которые велись годами из-за Магнус Крофт!
— Это было весьма неспортивно со стороны вашего дедушки — воспользоваться состоянием человека, который не осознавал, что он делает. Я всегда был уверен, что, когда ваш дедушка предложил сделать ставку, мой отец полагал, что речь идет о поместьях с обеих сторон.
— Если это было неспортивно, — возразила Эльфа, — то, полагаю, еще более неспортивно скулить и жаловаться, вместо того чтобы списать свой проигрыш как потерянный долг!
Она буквально бросила ему в лицо эти слова, и герцог недоумевающе уставился на нее, а затем неожиданно, откинув голову назад, рассмеялся.
— Ну вот, мы опять начинаем старый спор! — воскликнул он, и Эльфа в ответ тоже рассмеялась.
— Я не думаю, что выдержу это еще восемнадцать лет! — сказала она.
— Значит, вам восемнадцать?
— Я прибавила себе месяц. Мне исполнится восемнадцать в июне.
— Вы так молоды.
— Чтобы выходить замуж? — спросила Эльфа. — Каролине двадцать лет, но я всегда знала, что ее надо опекать и защищать. Я не думаю, что возраст определяется годами, а не разумом.
— И вы полагаете, таким образом, что вы очень опытная, умудренная особа?
— Я надеюсь, — просто ответила Эльфа, — хотя вообще-то у волшебников, фей и эльфов нет возраста, и они живут вечно.
В глазах герцога промелькнул огонек, и он, скривившись, заметил:
— Это, несомненно, великолепная мысль. Эльфа подняла свою шляпу с земли.
— Я полагаю, — сказала она, — что если вы действительно согласились не предлагать руку Каролине, вам следует поехать в Тауэрс. Мама сидит в картинной галерее в ожидании вас и считает минуты, которые у нее отнимают для занятий цветами.
— Может быть, вы научите меня, что мне делать и что говорить? — спросил герцог с издевкой в голосе.
— Может быть, это слишком дерзко с моей стороны — «, — ответила Эльфа, словно не замечая сарказма в его тоне, — но факт нашей с вами встречи здесь должен остаться секретом, о котором никто никогда не узнает.
Она вздохнула.
— Кто-нибудь мог видеть нас и рассказать папе, а он придет в ярость из-за того, что вы не женитесь на Каролине.
— Почему? — удивился герцог.
— Потому, что она у него любимица, и теперь, когда вы сказали, что согласны, я могу сказать вам, что она очень, очень красива.
— Я уже слышал об этом.
— Тогда вы знаете, что она выглядит именно так, как должна выглядеть герцогиня, а я вас в этом плане разочарую. Но тут уж ничего не поделаешь.
— Может быть, мне проявить благоразумие и вернуться к первоначальному плану? — с вызовом спросил герцог.
— Если вы сделаете это, я любым способом найду для Каролины деньги, чтобы они с Эдвардом смогли бежать, в результате чего разразится скандал, в котором вы будете весьма глупо выглядеть, когда все узнают, что она предпочла нищего молодого человека богатому могущественному герцогу!
— Так вы шантажируете меня! — воскликнул Сильваниус. — Я думаю, что вы не эльф, а маленький дьявол, который намерен бросить мне вызов.
Эльфа рассмеялась.
— Вы подумали о гоблинах, которые живут под землей и могут доставить много неприятностей людям, если захотят.
— Я помню о гоблинах и о неприятностях, которые они могут доставить, — сказал герцог, — но о ни выглядят несколько отлично от вас!
— Я знаю, что после всех прекрасных женщин, которых вы любили, для вас это будет большим разочарованием, — сказала Эльфа, — сидеть за столом с женщиной, которая не сможет в самом выигрышном свете продемонстрировать ваши фамильные бриллианты. Но, как бы я ни хотела, я не могу изменить свою внешность.
— Осмелюсь сказать, что этого и не надо делать! — возразил герцог.
Говоря это, он поднялся.
— Я полагаю, — сказал он, — что леди Каролина, а может быть, и кто-нибудь еще, знает, что, когда я приеду в ваш дом, я не предложу ей обещанного?
— Вы не увидите Каролину, — ответила Эльфа, — и, таким образом, у вас будет шанс сообщить папе и маме, что вы предпочитаете меня.
— Но, если предполагается, что я вас не встречал, мое предложение покажется им крайне странным, — сказал Сильваниус, удивляясь хитроумному плану, созревшему в этой хорошенькой головке.
— Вы можете сказать, что видели меня на охоте. Я вас видела много раз и успела как следует разглядеть. Надо признать, что вы выглядите изысканно.
— Спасибо! — поклонился герцог.
— Вы не только хороший наездник, но у вас еще и лучшие лошади в графстве.
— Вы говорите мне комплименты, леди Эльфа? Я прихожу к печальному выводу, что вы все это спланировали лишь для собственной выгоды.
— И Каролины с Эдвардом, — добавила Эльфа. — А это означает, что вы сделаете счастливыми массу людей.
— Вообще-то меня намного больше интересует моя собственная судьба, — охладил ее пыл герцог.
— Тогда на всем протяжении дороги до Тауэрса вы должны повторять: Магнус Крофт мой! Магнус Крофт мой!
Эльфа улыбнулась ему и, подняв свои шляпу и перчатки, направилась на опушку леса, где Ласточка мирно щипала траву.