- Я тоже научилась их не воспринимать, о чем теперь сожалею. Сейчас у меня есть только проблески тех детских переживаний, и я думаю, что это неправильно.
- Ты права. от того, что мы научились игнорировать восприятие летунов, ничего не изменилось. Как говорил дон Хуан, воин должен замечать все.
- Да, но в детстве вид летунов приводит в ужас, -сказала я.
- Мне кажется, что в ужас нас приводило не столько само по себе восприятие летунов, с ними можно и нужно бороться, - ответил Странник. - В ужас ребенка приводит то, что этим знанием он не может поделиться с теми, кому доверяет. с родителями и другими взрослыми людьми, которые для ребенка являются непререкаемыми авторитетами. И получается, что ребенок остается с этим знанием в одиночестве. Конечно, он пытается рассказать взрослым, что он что-то видит, и что его это пугает - в конце концов, ведь именно от взрослых зависит жизнь ребенка, он еще не может жить самостоятельно. Но взрослые уже не разделяют с ребенком это восприятие. Они уже научились не замечать ничего вокруг, и все списывают на обычные детские страхи. Заметь. на обычные детские страхи.
Конечно, вид летунов приводит в ужас, впрочем, как и многое другое. Игнорировать то, что видит, ребенок не может и чувствует, что с этой проблемой он остался один на один. Он понимает, что ему никто не поможет, и именно чувство одиночества и непонимания, вызывает у ребенка ужас. Не что иное, как это одиночество пугает его больше всего.
- А что стало бы, если бы взрослые согласились с ребенком? - спросила я.
- Чтобы такое соглашение имело силу, нужно, чтобы взрослый разделял с ребенком его описание мира и видел в точности то же, что видит ребенок, - ответил Странник. - А это невозможно, если взрослый не является видящим.
- А если бы дети жили среди видящих?
- Тогда мир был бы более гармоничным, не было бы конфликта отцов и детей. Дети не желают жить так, как живут их отцы, но, теряя энергию со временем, они более не видят иной альтернативы и в результате в точности повторяют путь своих родителей.
- Как, по-твоему, люди не замечают летунов, потому что у них не хватает энергии? - поинтересовалась я.
- Для того чтобы видеть летунов, на самом деле нужно не так много. Даже у простого человека на это хватает энергии. Новышенный уровень энергии нам необходим, чтобы воспринимать другие миры, а летуны делают свое дело в нашем мире, в нашем обычном положении точки сборки. Тут в дело вступает чужеродное устройство, которое блокирует любое знание, которое хоть как-то связано с летунами. Летуны действительно боятся, что их маневр может быть раскрыт в любой момент, и что они лишатся источника пищи.
- Если тебе интересно, то я могу рассказать тебе историю о том, как я научилась игнорировать восприятие летунов, - предложила я, и, получив согласие, начала рассказывать.
- Как и все дети, я боялась темноты. Конечно, я пыталась рассказать взрослым что там, в темноте, что-то есть. Но они не хотели меня слушать, и мне оставалось только одно. стараться не оставаться в темноте одной, что я с успехом и делала.
Однажды, когда я была уже достаточно взрослой, и родители отпускали меня гулять допоздна, я возвращалась домой, когда на улице было уже темно. Надо заметить, что если я находилась в компании, то страх темноты меня не преследовал. В тот вечер я попрощалась с подругами и смело направилась домой. Жила я на первом этаже, и в подьезде горела лампочка. Нодьезд я проходила достаточно быстро, практически бегом, так что бояться мне было нечего, это я проделывала уже не раз. Как обычно, я приготовилась быстро пройти подьезд, дверь в квартиру всегда была открыта, а там я чувствовала себя в безопасности.
Но на этот раз все случилось по-другому, в подьезде была еще одна дверь, и она давала тень. И в этой тени что-то находилось, там была еще одна живая тень, которая двигалась, и она была враждебной. Я отступила, не решаясь пройти мимо этой тени. Мое положение было ужасным, на улице было темно, и оставаться там я не могла. Но, чтобы попасть домой, мне необходимо было пройти мимо этой живой тени, а на это я решиться не могла. Я так и застыла, отказываясь идти вперед, и не желая оставаться на улице.
В это время я услышала, как что-то уговаривало меня просто не замечать эти тени. Это нечто говорило мне, что для того, чтобы нормально жить в мире людей, я должна быть как все, а все вокруг не видят никаких живых теней, что это все просто мои выдумки. В довершение всего, я увидела сцены из своей жизни, когда я говорила родителям, что там находится тень, и что она живая. В этих сценах, происходивших в действительности, родители терпеливо мне обьясняли, что живых теней не бывает, что это просто мои страхи. Потом родители вели меня в места, в которых, по моему мнению, находилась живая тень, и показывали, что там никого нет. Да, эти тени я видела только если оставалась одна, а если я хотела показать их взрослым, то ничего не получалось.