Как-то я слышал историю, которая, по мнению тех, кто верит в реикарнацию, служит прямым доказательством их правоты. Эта история про маленькую девочку из Англии, которая рассказала своим родителям, что помнит как она жила в Индии. Девочка говорила очень правдоподобно, и родители решили проверить то, что она рассказывала. Они отправились в Индию и по рассказам этой девочки действительно разыскали ту семью, про которую рассказывала девочка. И оказалось, что девочка из Индии умерла незадолго до рождения девочки из Англии. С точки зрения буддистов, лучшего доказательства идеи реинкорнации и быть не может.
Таких историй множество, но у них есть один изьян. Почему-то я никогда не слышал историй, в которых те, кого вспоминают, умерли от старости. Люди, о которых вспоминают, обычно умирали в расцвете сил, когда у них была еще жизненная сила. Обычно это трагические истории. Просто когда человек умирает не от старости, а трагически, от несчастного случая или болезни, и у него есть еще жизненная сила, не все его намерения проходят полное очищение. Б них еще остается жизненная сила, которая настроена на воплощение.
Бпрочем, вовсе не обязательно, чтобы жизнь заканчивалась трагически. Как бы не закончилась жизнь, намерения все равно становятся безмолвным знанием. Просто намерения, в которых есть остатки жизненной силы, активнее, поэтому такие истории мы слышим чаще. Например, можно вспомнить общение Кастанеды с саблезубым тигром. Этого вида животных давно не существует, но их намерения остались где-то в безмолвии.
Мы можем пользоваться опытом, оставленным нам предшественниками, развивать его, приносить что- нибудь новое. Можно смело утверждать, что в этом цель жизнедеятельности всех живых существ, именно для этого им дается осознание. Живущие существа, опираясь на опыт предшественников, создают мир, в котором живут, и в котором будут жить их потомки.
Вспомним историю, которую рассказал дон Хуан про маленького мальчика Хулио, который впервые сел за руль комбайна, но уже умел им управлять. Так вот, мальчику очень хотелось быть таким, как взрослые, и поэтому в безмолвии он отыскал те действия, которое выполняли они. Б безмолвии он и обучился всему этому.
Вообще-то большую часть своего знания человек получает из безмолвия. К примеру, сейчас очень широко распространены компьютеры и все, что с ними связано, это тоже часть безмолвия. Ребенка, который полностью еще не утратил свою связь с безмолвием, обучить компьютерной грамоте не составляет труда, особенно если ему это интересно. Причина в том, что сейчас это знание очень широко распространено в безмолвии.
Родители просто удивляются, когда видят такие успехи своих чад. Им-то, в свое время, это знание давалось с большим трудом. И они начинают делать необоснованные ставки на своих детей. Однако тут все просто, когда учились родители, не было такого уровня безмолвного знания в этой области, которое есть сейчас. Думаю, что обучить компьютерной грамоте продвинутого человека из средневековья, когда это знание не было распространено в безмолвии, будет неимоверно сложно.
Чтобы это лучше понять, нужно обратить внимание на то, что нас окружает. Как-то мне попалась статья, в которой один журналист - натуралист из Москвы переписывался с коллегой из Лондона. Они много лет наблюдали за городской фауной и, в частности, за воробьями. И как-то журналист из Лондона заметил, что воробьи обучились новому действию, они обучились срывать пробки с бутылок, которые оставляла молочница и лакомиться сливками. Он написал об этом своем наблюдении коллеге из Москвы, и тот решил проверить, как поведут себя воробьи в Москве. Он выставил несколько бутылок молока на балкон, и воробьи сделали то же, что и в Лондоне. Дело в том, что как только один воробей попробовал такой способ добычи пищи и у него получилось, это стало частью воробьиного безмолвного знания. И хотя воробьи из Лондона и Москвы между собой не общались, они получали эту информацию из безмолвия. Обычно ученые, сталкиваясь с чем-то подобным, обьясняют это генетической памятью. Но такое обьяснение неприемлемо в данном случае.
Странник замолчал, молчала и я. Мы так и сидели на ветке в полном молчании довольно-таки продолжительное время.