Когда она упирается руками в стену пещеры, я погружаюсь в нее и сжимаю ее бедра с жестокой потребностью. Мы наслаждаемся, исследуем и занимаемся любовью так сильно, что моя сперма выливается из нее и полностью забрызгивает наши бедра, капая вниз с нашей точки соединения и на пол пещеры.
Нас всю ночь лихорадит.
Моя пара так же похотлива, как и любая дракониха, что просто невероятно, если учесть, что у нее нет лунной лихорадки, которая могла бы ею управлять. Это все она сама. Она — само совершенство. Я нахожу песчаное пятно на полу пещеры и падаю на спину. Аделла скачет на мне верхом, делая по очереди томные движения своим тазом напротив моего, возбуждая то место на себе, которое заставляет ее хныкать мое имя самым красивым образом, и яростные скачки, которые крадут ее дыхание и заставляют меня рычать.
Когда наступает ее кульминация, она падает на меня, ее волосы — потрясающе красивое, дикое, запутанное одеяло цветов, покрывающее мое лицо, грудь и руки.
Мне нравится это.
Мне нравится все, что касается моей пары.
Однако чувствовать шелковистость ее волос опасно. Я имею в виду только поймать прядь, но вскоре я собрал целую пригоршню.
Лоно Аделлы сильно сжимает меня. Ей нравится, когда ее волосы зажаты в моем кулаке.
— Калос, — произнесла она с восторгом в голосе.
Она садится на меня сверху.
— Ты мне очень, очень нравишься.
Одним движением я переворачиваю ее на спину…
(Это стоит ее крика, ее разрушительного для ушей крика).
…и тут же я оказываюсь позади нее, ставлю ее на четвереньки, устраиваю так, чтобы она подчинялась мне, как хохлатая дракониха для своей спятившей пары.
Я обматываю ее волосы вокруг своего кулака, отдергивая ее голову назад, когда сажусь на нее, мой член толкается между ее набухшими складками, глубокий толчок заставляет ее выгнуть спину для меня и приподняться на пальцах, чтобы поддержать себя, пока я грубо натягиваю ее волосы.
Я кладу руку рядом с одной из ее рук, падаю на нее, все еще сжимая ее гриву.
Аделла задыхается и дрожит, но не говорит мне остановиться, и я чувствую ее волнение. Оно идеально соответствует моему.
Я укусил ее за затылок, укусил достаточно сильно, чтобы оставить след, и затем я провел по ране своим языком, когда она вздрагивала подо мной, ее зад мерцал и танцевал, смягчая мой напряженный низ живота, соблазняя меня кормить ее полностью оскорбленную щель еще больше моим членом.
Наконец отпустив ее гриву, я зажимаю свою руку между ее грудей, хватаю ее за плечо и толкаюсь в нее, пока она не кончает, выкрикивая песенные ноты.
Когда она падает вперед, только ее бедра остаются в воздухе, потому что я держу их, и мои бедра захватывают ее колени, заставляя ее спину наполовину оставаться прямой, я глажу ее скользкий от пота позвоночник, любуясь гладкостью. Люблю ее выпуклости и изгибы, и то, как она покачивается, когда я толкаюсь в нее.
— Аделла, моя дрема, — мурлычу я ей. — Ты самая лучшая пара, которую только может иметь мужчина, и я горжусь тем, что называю тебя своей.
Она плюхается всем своим весом на одно плечо, перекатываясь настолько, насколько позволяют наши соединенные тела, и лениво выплевывает волосы изо рта. Она смотрит на меня с искренним, но голодным выражением на раскрасневшемся и привлекательном лице.
— Калос, — выдохнула она. — Я… я тоже рада, что ты сейчас здесь.
Ее слова взвешены, как будто она чувствует, что должна сделать подобное заявление, даже если она не может придать своим словам такой же вес.
— А теперь трахни меня.
Глава 9
Аделла
К моему большому удивлению, и к моему большому удовольствию, вызванная луной лихорадка Калоса не ослабевает. Ему становится еще хуже, когда красная сфера ярко вспыхивает в ночном небе, обжигая его, но нет ни одной части следующих солнечных дней, когда он не хочет преследовать меня, войти в меня, его член ищет облегчения.