— Ты же не думаешь, что он может сделать свои яйца больше, — хихикает Перл, имея в виду тот факт, что мешок Калоса в человеческом обличье довольно большого размера. Он очень хорошо одарен во всем.
— Заткнитесь, — предупреждаю я их и смотрю, как Калос, не обращая внимания на своих наблюдателей, идет к куче моих волос, собранных в комок на краю пляжа.
Какие бы мои волосы он ни сдирал своими когтями… он всегда их сохранял. До того, как спарилась с драконом, я понятия не имела, что они хранят все, что находят красивым: драгоценные металлы, красивые камни, русалочьи волосы, свои рвотные шарики.
Драконы действительно очаровательны.
Я должна была бы испытывать еще большее отвращение, но, совершенно без ума от своего дракона. Я нахожу это милым.
Аккуратно, Калос наматывает новые волосы вокруг моего радужного комочка волос.
Мои сестры наблюдают за ним с разными выражениями лица. Некоторые все еще выглядят немного отталкивающе, но я не позволяю им одурачить меня, они все находят очевидное обожание Калоса таким же трогательным, как и я.
— Когда именно ты говоришь, приведешь нам мужчин в обмен на похищение Аделлы? — подсказывает Катиана.
Калос кладет свой — да, вздох — волосатый шар вниз и говорит любезно.
— Прямо сейчас.
Прощально щелкнув хвостом в мою сторону, он улетает.
Он возвращается с огром.
Клянусь осьминогом, огром.
— Калос, — кричу я, потрясенная.
Если это возможно, огр выглядит еще более растерянным, чем я и мои сестры. Конечно, со своей стороны, он, вероятно, думал, что его съест дракон, а не принесут в жертву бухте русалок.
— Он выглядит так, словно ты вытащил его из болота, — с тревогой говорит Патрис. — Он такой грязный!
— Я вытащил его из болота, — объясняет Калос, хмуро глядя на нее, — потому что именно там можно найти огров. Глубоко в лесных болотах у подножия гор.
Его взгляд на Патрис ясно говорит о том, что его чрезмерное терпение подвергается испытанию.
— Но ведь вы знакомы с очищающими свойствами соленой воды, не так ли? Вымойте его. А может быть, получив возможность хоть разок попить чистой воды, вы обнаружите, что этот самец будет купаться сам.
Когда Калос сажает его на берег, крепко вонзив передние когти в толстое зеленокожее плечо огра, огр смотрит на красивую и миловидную коллекцию русалок перед ним, и густой пучок узловатых волос между его ног почти не скрывает того, что выходит из него.
— ОН МОЙ! — закричала Нерисса, вылезая из воды и хлопая руками по своим плавникам, как будто воздушный поток заставит ее чешую превратиться в человеческие ноги — и расщепить человеческие ноги, быстрее.
За ней следуют яростные крики других наших сестер, когда они начинают бороться, чтобы вытащить себя на берег и спорить о том, кто будет держать его.
— Хотите поделиться им? — нерешительно спрашивает Калос, отпуская огра и наблюдая за ним, чтобы убедиться, что самец не сбежит — как будто он это сделает.
Огр выглядит ошеломленным, как будто он уверен, что спит или умер и попал на небеса.
— Или мне привести следующего мужчину, которого я найду?
— Принеси нам еще! — приказывает Ианта, указывая на него пальцем. — Ты должен нам за нашу морскую корову!
— И дельфинов, — добавляет Перл.
— И мою любимую чайку, — рычит Нерисса.
(Она была очень расстроена, когда ее птица исчезла, но я все еще утверждаю, что Скаттл мог улететь на гнездилище куда-нибудь на другой пляж. Мы не знаем, что Калос съел именно его — чайки все похожи друг на друга!)
Калос наклоняет к ним голову и, прежде чем расправить крылья, бросает на меня печальный взгляд.
Я посылаю ему воздушный поцелуй.
Два высоких тролля, один взволнованный сатир, темный эльф, карлик и… пушистый маленький зверек.
— Что это за чертовщина? — спрашивает Сирена. — Оно… мертвое?
— Меняйся, идиот.
Калос подталкивает его хвостом.
— Он не умер. Он оборотень, — отвечает он Сирене.
Сирена хмурится и смотрит на мохнатую серо-бело-коричневую тушу. Она сидела, прижав свои новые колени к груди, но потом опустила их в сторону и наклонилась вперед, чтобы лучше рассмотреть животное, ее груди почти вывалились из ракушек.
— Бедный малыш. Посмотри на все эти зубы! Похоже, он гримасничает, как будто ему больно или страшно. Калос, ты же дракон, и ты поднял его в небо. Как же он, должно быть, напуган! Ты уверен, что это не просто обычный опоссум…