Я… не знаю точно, какой это возраст. Но допустим, что за сезон бывает только одна лавина, по драконьим годам этот самец… молод. Технически он достаточно взрослый, чтобы высиживать свою собственную кладку яиц и даже вытаскивать их из гнезда, чтобы он и его пара могли заменить их еще дюжиной, но все же, он кажется немного… молодым.
— Я не птенец, — сухо говорит он, заставляя меня поверить, что он может быть чувствителен к своим немногим годам и, следовательно, отсутствию сезонов и, следовательно, опыта.
— Вижу, — соглашаюсь я. — И пощади женскую гордость, и давай просто скажем, что я больше не смолт. Мне сто пять королевских приливов.
— Смолт, — бормочет он, и из его чешуйчатых губ вырывается немного дыма, когда он повторяет незнакомое слово. — Детеныш русалки?
Я улыбаюсь.
— В значительной степени.
Кончик его хвоста отскакивает в завиток и катится свободно, затем повторяет движение, как будто он доволен и расслаблен. Тогда я готова поклясться, что его губы растягиваются в улыбке, бросая на меня счастливый взгляд дракона, прежде чем он откидывает голову назад и издает еще один ужасный, сотрясающий землю рев.
— Может, прекратишь? — кричу я.
Его рога резко наклоняются, он крутит шеей, а голова быстро раскачивается взад-вперед, как будто у дракона звенит в ушах.
— Прекратить что? — спрашивает он напряженно, как будто это я его раздражаю.
— Этот рев!
Его морда опускается прямо вниз, оставляя рога прямо вверх, а глаза смотрят прямо на меня.
— Я должен обеспечить твою безопасность.
— Никто не мог пропустить твой первый рев. Ни один дракон не осмелился бы поднять такой шум. Они, конечно же, не пропустили остальную часть твоего рева — я готова поставить на это свою жизнь.
Оборка на его шее натягивается до самого горла.
— Если ты ошибаешься, то ставишь на это свою жизнь.
Я смотрю на него, широко раскрыв глаза.
— Давай рискнем. — Прежде чем ты доведешь меня до сердечного приступа, но я ничего не добавляю.
Щиты ноздрей дракона втягиваются назад с его вдохом и хлещут вперед, когда он фыркает на выдохе. Он немного высокомерно задирает нос, его хвост щелкает в воздухе, а когти заставляют еще больше камней осыпаться с насеста, на который он претендует, когда перемещает свое темное чешуйчатое тело. Если будет продолжать сжимать свой выступ скалы, он треснет и разобьется о берег, но я уверена, что с поднятыми крыльями и наполовину раскрытыми, как они есть, он сможет поймать себя прежде, чем упадет далеко, и, конечно, прежде чем ударится о песок.
Его гребень вспыхивает и резко опускается вниз, сверхбыстрое движение, похожее на пожатие плечами, когда он, наконец, соглашается.
— Ладно. Будем надеяться, что ты права, что предупреждающих знаков было достаточно.
Предупреждающих знаков. Боже милостивый!
Калос смотрит вниз и легко ныряет со своего каменного насеста.
Когда он отскакивает от него, тот действительно трескается, куски падают вниз, убийственные валуны, которые шлепаются и шлепаются так глубоко в песок, что они почти мгновенно погребены ударом.
Дракон не обращает на это никакого внимания, легко пробираясь по воде ко мне.
Морская вода, в которую он меня привел, не настолько глубока, чтобы я могла полностью погрузиться в нее, но она спасает от сухости
И все же… я несчастна.
Дракон пытается меня подбодрить. Добравшись до меня, он поднимает лапу над моими коленями и раскрывает когти, чтобы показать узловатую трубчатую ветвь фульгурита.
— Молниеносное стекло, — удивленно говорю я.
Песок сливается с твердым как камень кусочком полого стекла, естественным произведением искусства, когда молнии ударяют в пляж.
Когда я не сразу беру в руки подарок, который он держит в воздухе, дракон кладет его мне на колени и тычет носом в мой пупок.
Прежде чем он успевает туда добраться, прикосновение драконьей морды к скрытой щели моей киски заставляет мой хвост хлопать.
Чтобы скрыть свою реакцию, я сажусь прямо в воде и беру в руки подарок, который он предусмотрительно принес мне.
— Спасибо, — говорю я ему.
— Всегда, пожалуйста, — отвечает он.
Дракон смотрит на мое положение в воде, он смотрит на явное отсутствие воды здесь.
— Тебе нужно место получше, чем это, чтобы сделать дом, — комментирует он, явно недовольный тем, что я плохо соответствую своему окружению.
Тот факт, что он замечает мое затруднительное положение и заботится о моем благополучии, удерживает меня от того, чтобы накричать на него. Я хочу, чтобы меня немедленно вернули домой. Мне нужно быть в море. Но если сначала я боялась своего похитителя, то теперь мне не хочется ранить чувства этого странного существа.