- Джеффри не посторонний. Я считаю его одним из моих ближайших друзей и безоговорочно ему доверяю. Мы с ним дружим больше года. Очаровательный, умный и богатый, поэтому для него не имеет значения ни твоя родословная, ни твое приданое.
- Мама, я…
- Вообще-то я не спрашивала. Он сам предложил жениться на тебе. Джеффри заверил меня, что радушно примет и будет любить твоего ребенка как собственного. Вы оба будете свободны от выполнения супружеских обязанностей, и ни у кого не возникнет повода сомневаться в делах или словах Джеффри.
- Мама, ты говоришь какую-то бессмыслицу. Почему лорд Хавершем должен все это делать?
- То, что я сейчас тебе скажу, абсолютная тайна. - Изабелла на миг задумалась. - Потому что Джеффри… это невозможно объяснить, не сказав прямо. В общем, ему нравятся мужчины.
Жаклин моргнула. Видимо, ее образование было не столь полным, как она считала.
- Ты даже не подумаешь, глядя на него. Привлекательный, высокий, заядлый спортсмен, поет как птица и танцует как ангел. Галантный кавалер. Джеффри трудно хранить это в тайне, но пока удается. Говорит, что отец умер бы от удара, если бы узнал, так что Джеффри крайне осмотрителен. Никогда в жизни не ходил в публичный дом и клянется, что не пойдет. У него только один любовник, его итальянский камердинер, он с ним уже много лет. Полагаю, они держат свои отношения в абсолютной тайне, но как будущему графу Джеффри требуются жена и наследник…
- А мне требуется муж, чтобы дать имя ребенку, - закончила за нее Жаклин, бессознательно кладя руку на живот.
- В сущности, это выгодно для вас обоих. Джеффри человек просвещенный и сознает, что у тебя есть потребности, которые он не сможет удовлетворить. Он сказал, что его даже не заботит, если ты возьмешь себе любовника, втайне, конечно, и родишь еще детей, которых он признает своими, потому что наследников слишком много не бывает.
Жаклин закрыла лицо руками.
- Он щедрый и благодарный, очень полезные для мужа качества, - убеждала Изабелла. - Подумай о ребенке.
Привилегированная жизнь. Богатство. Хорошее образование. Титул графа, если ребенок окажется мальчиком. Нежная защита и достойный брак, если это девочка. Как потомок графа, ребенок Жаклин и Гейбриела будет принят при дворе, а Жаклин наконец станет леди, чего хотела всю жизнь.
Леди.
Гнусная ложь. Ничто в той жизни, которой искушала ее мать, не будет настоящим.
- Я не могу, - сказала она.
- Не торопись с решением. Пойдем вечером в оперу, и ты посмотришь на него. Честно говоря, Джеффри может очаровать любую.
- Мама, я должна идти. - Жаклин встала из-за стола.
- Куда?
- По объявлению. Портному на Клоуз-стрит требуется помощник.
- И что делать?
- Шитье. Починка, штопка, переделка, все в этом роде. Я не портниха, но если…
- С тобой будут обращаться как со служанкой, а платить еще меньше. Все это шитье испортит тебе глаза. И какую жизнь ты уготовишь своему ребенку?
- Я не знаю, - сказала Жаклин с расстроенным видом. - Но это по крайней мере будет правдой.
- А как насчет того, что отец твоего ребенка бросил тебя на произвол судьбы? - резко спросила Изабелла. - Мужчина должен отвечать за свои поступки. Во всяком случае, должен обеспечить тебя средствами к существованию, пока ребенок не вырастет. Это тоже правда.
Остановившись у двери, Жаклин посмотрела через плечо на мать:
- Он не знает. И не узнает никогда.
Глава 31
Гейбриел не представлял, чего ждет от матери Жаклин. Его знание о женщинах, которые продают свою благосклонность, ограничивалось шлюхами Мериуэзера в Порт-Рояле. И он совершенно не ожидал увидеть такую изысканную, полную достоинства леди, как Изабелла Рен.
- Лорд Дрейк, что за нечаянное удовольствие. - Она подняла руку в грациозном приветствии. - Моя дочь много рассказывала мне о вас.
Гейбриел переварил слегка беспокоящий факт. Он увидел черты Лин в красивом лице ее матери, когда склонился над рукой хозяйки. По словам Жаклин, ее мать свободно говорила на пяти языках, и Гейбриел не сомневался, что Изабелла Рен до сих пор способна поставить на колени любого мужчину любой страны.
- И мне она тоже много рассказывала о вас, - осторожно произнес он.
Изабелла кокетливо вскинула голову, ее потрясающие фиалковые глаза мерцали.
- И все это, увы, правда! Садитесь, прошу вас.
После своего путешествия из Корнуолла он был покрыт грязью и пылью. Его стремление поскорее найти Жаклин не терпело отлагательств из-за мелочей вроде кровати или горячей ванны в придорожной гостинице. Он спал, когда уже больше не мог держаться в седле, и, стреножив лошадь, урывал несколько часов сна под каким-нибудь услужливым дубом. Почти на каждой остановке он менял лошадь и скакал на ней, пока она чуть не падала от усталости. Но даже так ему потребовалось три дня.