– Вы о чем?
Дженни насторожилась.
Джон развел руками:
– Ничего непочтительного, уверяю вас. Я-то лично ничего не имею против вашей хозяйки. Это все моя жена. Она только об этом и говорит. Она живет здесь всю жизнь и поэтому хранит верность господам в Блэкхите. Она никогда и слова худого не сказала про герцога. Я уверен, что ваша хозяйка – простая пешка во всей этой грязной истории, но людям в деревне уж больно не нравится, что она начала ворошить прошлое герцога, а он такой важный человек.
– О чем вы говорите?
Смутившись, Джон схватил поднос.
– Да это не мое дело. Не обращайте на меня внимания. Приятного аппетита.
И ушел.
– Что он такое говорит?
Уильям покраснел.
– Прости, Дженни. Но ты должна знать, потому что это уже не секрет. Мистер Форрестер рассказал нам, что мисс Эйприл – подопечная лорда Райли, но мы узнали, что это не правда. Что это просто ложь, чтобы скрыть настоящую правду. Мисс Эйприл – незаконная дочь герцога.
Последние слова Уильям прошептал.
Дженни побледнела и зажала рот ладонью.
– О Господи!
– Так это правда?
Дженни отняла руку ото рта.
– Нет, Уильям. Неправда. С чего слуги это взяли?
– Я не знаю. Я услышал это на кухне за столом. Но выходит, что не только мы об этом говорим, если и в деревне люди про это же говорят.
Дженни замолчала. Если все кругом об этом знают, им с Эйприл несдобровать. Их прошлые преступления выплывут наружу.
– Дженни, я совершенно не хочу, чтобы скандал затронул тебя. Я говорил с мистером Форрестером, и он сказал, что если ты уйдешь от мисс Эйприл, то он возьмет тебя в штат прислуги. Конечно, ты станешь обычной служанкой, но, по крайней мере, ничего общего у тебя с мисс Эйприл не будет и мы сможем всегда быть вместе.
Глаза у Дженни наполнились слезами.
– Я не смогу… Мы с ней подруги.
– Друзья помогают, а не вредят. Об этом секрете уже судачат слуги на кухне, но я не знал, что слухи расползись и дальше. Теперь, когда про нее все узнали, она не сможет и носа высунуть из дома. А я не хочу, чтобы ты была рядом с ней, раз она оказалась такой непорядочной.
Он смотрел на нее с такой заботой, с такой мольбой, что Дженни была уверена, что он ее любит. И испугалась этого. Но еще больше испугалась, когда поняла, что тоже любит его. Она хотела отдаться ему телом, а теперь почувствовала, что хочет отдать ему свое сердце. Он мог просить ее о чем угодно, и она ответила бы ему согласием. За исключением одного. Дженни не могла предать лучшую подругу. Ее долг – находиться рядом, что бы ни случилось.
Дженни покачала головой.
– Когда оступишься и упадешь, то лишь друзья помогут тебе подняться. Прости, Уильям, но мне пора.
С этими словами она поднялась из-за стола и выбежала за дверь.
– Дженни, подожди! – крикнул он, но она не остановилась.
Эйприл тяжело опустилась на кровать прямо на новые, только что присланные платья. На душе кошки скребли. Ленты для волос, белье, ридикюли, комнатные туфельки – все это было аккуратно сложено и ожидало, когда горничная уберет в шкаф. В другое время Эйприл радовалась бы этим изящным, красивым вещам, которые превзошли картинки с фасонами мистера Картрайта, но сейчас она находилась в дурном настроении – и все это из-за ссоры с Дженни.
Она вздохнула. Вот наконец-то осуществилась ее мечта стать обладательницей роскошной одежды, но ей не с кем разделить свой восторг, и поэтому настоящей радости она не испытывала.
И еще кое-что, более серьезное, угнетало ее – последняя стычка с Райли. К огромному облегчению Эйприл, он уехал из Блэкхита в Лондон на следующее утро после визита королевы. Он уехал, оставив ее в полной уверенности в том, что она не смогла его убедить. Приходилось смириться с этим, смириться с поражением. Она боролась изо всех сил, но проиграла. От этой мысли Эйприл бросало в дрожь.
Из головы не выходил его поцелуй. Ее самообладание – а она считала себя твердой и непоколебимой, как дуб, – в его объятиях рассыпалось подобно сухому листу. А ее тело? Оно ответило ему так, словно не принадлежало ей. Если она не может справиться с собственным телом, то каким образом рассчитывает обмануть Райли? Всего лишь вопрос времени, как скоро он разоблачит их с Дженни. Каждая ее уловка, каждый ее ход, бесспорно, указывали на то, что им следует покинуть Блэкхит.
Вдруг Эйприл услышала, как кто-то бежит по коридору. Дверь распахнулась, и появилась Дженни.
Они молча смотрели друг на друга, но их глаза сказали все. Еще секунда, и они бросились друг другу на шею.
– Прости, – в один голос произнесли обе.
– Давай больше никогда не ругаться, – сказала Эйприл.
– Никогда. Я скучала по тебе, – ответила Дженни.
– Я тоже. Простишь меня?
– Конечно!
– Значит, друзья?
– Навсегда. – Но улыбка на лице Дженни исчезла. – Мне надо кое-что тебе сказать.
– И мне тоже.
– Мы должны бежать отсюда, – снова в один голос сказали подруги.
– Что ты сказала? – снова вместе переспросили они.
– Говори первая.
И снова вместе.
– Помолчи и послушай меня, – сказала Эйприл. – Мы должны уйти до министерского бала. Ты знаешь, кто будет почетным гостем? Сэр Седрик Маркем, тот, кого мы первым обобрали в Лондоне. Он не должен меня увидеть. Он сразу меня узнает.
– Я тебе скажу кое-что похуже, – покачала головой Дженни. – Я была сейчас в деревне. Там все о тебе говорят. О том, что ты незаконнорожденная дочь герцога.
– Что? Откуда им это известно?
– Не знаю. Но даже слуги не верят в сказку, что Райда – твой опекун.
– Но как? Обо мне знают всего-то несколько человек в семье да ты. Кто еще знает?
– Эйприл, все кончено. Нам здесь опасно оставаться. Если про это судачат в деревне, то в свете тоже узнают. Будет скандал. Тебя разорвут на части.
– О Господи! – Эйприл повалилась на кровать. – А как же семья? Что будет с ними?
Ответа у Дженни не было.
– Мы не можем убежать прямо сейчас, – сказала Эйприл.
– А какой у нас выбор?
– Дженни, семья так по-доброму отнеслась ко мне. Ты знаешь, что Джона упомянул меня в своем завещании? Он оставил мне одно из поместий в Шотландии. Представляешь? Моему родному отцу было наплевать на меня, а этот добрый старик, которому я все время врала, дарит мне дом. Я не хочу оставить его вот так, ничего не сказав.
– Ничего с ним не случится. Люди со временем все забывают.
– Нет, Дженни. Я читала светскую хронику. Ты не знаешь этих господ так, как я. Такие слухи никогда не умирают. Особенно когда дело касается герцога. Господи, а Райли к тому же в этой проклятой палате лордов! Ему конец.
– Ох, Эйприл, мы должны его предупредить.
– Мы не можем этого сделать! Тогда нам придется признать, что мы все наврали!
– Мы уже зашли слишком далеко. По крайней мере, уж это-то мы сможем сделать. Их всю жизнь будут презирать, а слухи на самом деле ложные.
Перед Эйприл забрезжила слабая надежда.
– Может, потому, что все это ложь, слухи вскоре утихнут. Как ты думаешь?
– Надеюсь, – простонала Дженни. – Когда мы только сюда прибыли, мне не терпелось уехать. А сейчас, когда нам надо бежать, я хочу остаться.
– Это из-за того лакея?
Мечтательная улыбка Дженни говорила сама за себя. Эйприл уж и не помнила, когда видела Дженни в таком настроении. И вот теперь, когда она нашла свою любовь, ей приходится уходить, оставляя милого сердцу человека. Это еще одно препятствие к их отъезду. Но им ничего другого не остается, как убежать.
– Дженни, сегодня ночью, когда стемнеет, мы уедем.
Шел проливной дождь, и от лошадей поднимался пар. Райли резко натянул поводья и остановил фаэтон на подъездной дорожке перед домом. Он выскочил из экипажа, и лакей едва успел открыть парадную дверь, как Райли пронесся мимо него.
В холле, торопливо надевая сюртук, появился Форрестер.
– Сэр, прошу меня простить, но мы ожидали вас через неделю.