«И уж точно не в два часа ночи», – про себя закончил дворецкий.
Райли расстегнул длинный плащ, с которого на мраморный пол стекала вода. Дворецкий забрал у него мокрую одежду со словами: «Я распоряжусь разжечь камин в вашей спальне».
– Это не обязательно. Лучше немедленно приведите ко мне Эйприл. Вытащите ее из постели, если необходимо. Одетую или неодетую – не важно. Я хочу видеть ее в библиотеке сейчас же.
В библиотеке при остывшем камине было промозгло. Райли залпом выпил бокал портвейна, чтобы согреться. Он промок до нитки, но переодеваться отказался. Он налил себе еще портвейна, когда вернулся дворецкий.
– Милорд, мисс Эйприл нет в комнате, – взволнованно сообщил он. – Судя по всему, она не ночевала – кровать застелена. Я взял на себя смелость позвать ее служанку Дженни, но ее тоже нет.
– Найдите их, – со свирепым видом приказал Райли.
На ноги были подняты все слуги – им было велено обыскать дом. От шума проснулись Джона и Джереми.
– Что, черт возьми, здесь происходит? – потребовал объяснения Джона, входя в библиотеку. – Райли? Что случилось?
– Я скажу вам, что случилось. Самое ужасное, что только могло случиться.
Райли вытер мокрое от дождя лицо. Он нервно расхаживал по библиотеке, и его влажные волосы торчали на голове подобно черным стрелам.
– Сегодня вечером я заехал в свой клуб. Очевидно, моя юная «подопечная» хорошо известна в Лондоне. Я должен был сразу заподозрить неладное, как только вошел в клуб. Вокруг наступила полная тишина. Я поздоровался кое с кем из знакомых, но мне не ответили. Затем я услышал шепот и смех. Вы знаете, что они говорили? «Вот идет владелец особняка ублюдков».
– О Боже! – вздохнул Джереми.
– Ты наверняка ослышался, – заявил Джона.
– Да? А пьяный болван лорд Бичем, спотыкаясь, подошел ко мне и сказал, что моя семья теперь единственная в Англии, где адвокат являет собой бесчестную адвокатуру.
– Как, скажи на милость, они узнали про Эйприл? – пробормотал Джона.
– Тебе не показалось, что это замечание относилось ко мне? – волнуясь, спросил Джереми.
– Нет. Думаю, твоя родословная не вызывает подозрений и никто не знает, что ты сын Вивьенн. Черт бы побрал эту девчонку за то, что разворошила прошлое!
– Райли, она не виновата, – сказал Джереми. – Она имеет ровно столько же прав быть со своим отцом, как и я.
Райли с такой силой опустил бокал на стол, что Джереми подумал, что разобьет его вдребезги.
– Вы оба что, не в состоянии понять: эта девица не связана с нами родственными узами? Она обманщица, ловкая и наглая мошенница. Я не утверждаю, что она приехала, чтобы намеренно нас уничтожить, но она ненароком оказалась замешанной в опасную игру, которая точно приведет нас к краху. Если кто-нибудь узнает, что Джереми на самом деле сын Вивьенн, то можно себе представить, какой нас ждет позор. Пострадает не только наше имя, но, поскольку Джереми жениться на кузине королевы, этот позор коснется всей королевской семьи.
В сотый раз за ночь Райли обругал Нордема за то, что тот не раскопал никаких сведений об Эйприл Деверо.
– Не будем терять голову, – сказал Джона. – Я уверен, что мы сможем найти способ избежать этого скандала. Мы попытаемся замять сплетни, пока они не коснулись Джереми. Ради Эйприл.
– Ради нее?
– Да, Райли. Я просто не могу поверить, что она нас обманывала.
– Ах, не можешь? Разве ее отсутствие не говорит само за себя?
В дверь постучали, и вошел дворецкий.
– Милорд, мисс Эйприл и мисс Дженни нигде нет.
Райли заскрипел зубами.
– Велите седлать лошадь. Я еду за ними.
– Милорд, очень сильный дождь. Позвольте приготовить карету…
– Нет. Меня это задержит. Скажите груму, что у него две минуты.
– Слушаюсь, сэр, – ответил дворецкий и поспешил на конюшню.
Райли повернулся к отцу:
– Отец, ты хочешь доказательств? Ты их получишь. А так как ты не веришь мне, то услышишь правду от той, которой веришь.
Он залпом осушил бокал и выбежал из библиотеки.
Эйприл мерила шагами пыльный пол комнаты в трактире. Как она могла оставить в доме Блэкхитов дневник мадам?!
– Мы туда за ним не вернемся, – заявила Дженни, – так что выброси это из головы.
Эйприл потерла лоб. Как можно было проявить подобную небрежность?!
– Еще рано, и до утра никто не заметит, что нас нет. Мы могли бы пробраться в дом, забрать дневник и вернуться до рассвета. Не мотай головой! Нам нужен этот дневник.
– Нужен? Да эта проклятая книжка принесла нам одну лишь беду. Нас вот-вот поймают. Я это чувствую. Я больше не принимаю участия в твоих планах.
– Да? И что ты собираешься делать? Продолжать свою жизнь, лежа на спине?
– Моя прежняя жизнь была проще, а всю жизнь спасаться бегством я не хочу.
– Хочешь сказать, что тебе больше нравится быть рабой чужой похоти, чем жить независимо? Какой смысл надрываться за несколько шиллингов в борделе, когда можно заработать несколько сотен всего за несколько минут притворства?
– Я больше не стану этого делать.
– В таком случае просвети меня, что же ты собираешься теперь делать.
– Если мы вернемся в Блэкхит, то только затем, чтобы там и остаться.
– А, понятно! Это все твой рыжий лакей?
– Не говори так. Уильям мне очень дорог. У меня сердце разрывается от того, что пришлось вот так убежать, ничего ему не объяснив, даже если объяснение не делает мне чести. Я больше этого не вынесу. Ты никак не можешь понять. Ты слишком занята игрой в леди, чтобы подумать о нас, слугах.
Эйприл рассердилась, но попридержала язык.
– Хорошо. Давай не будем ссориться. Мы обе наделали много ошибок и дали волю чувствам. На ошибках учатся. В следующий раз будем умнее. А теперь давай подумаем, как получить обратно эту чертову книжку!
И тут прозвучало что-то похожее на удар грома. Дверь резко распахнулась и заскрипела на петлях. В проеме появилась огромная черная тень, загородившая свет из коридора. С длинной накидки ручьями лилась вода.
Человек медленно прошел в комнату, и от стука его каблуков задрожали прогнившие половицы.
Еще не увидев лица вошедшего, Эйприл поняла, что это Райли – мало кто мог сравниться с ним ростом. Он дошел к столу, где горели свечи. Уж лучше бы она не видела его разгневанного лица! У нее затряслись ноги.
– Лорд Блэкхит…
Это все, что она смогла из себя выдавить.
Он стоял перед ней как стена, не давая возможности бежать. Лицо его было мокрым от дождя, а глаза… горели зеленым огнем. Воздух между ними готов был вспыхнуть.
– Я упрощу вам жизнь. Я задам вам вопрос, и вам достаточно сказать только «да» или «нет». Если я не поучу честного ответа, вы наконец узнаете, как мне противоречить.
Отвести глаза от его взгляда было невозможно. Сердце у Эйприл бешено колотилось, и она судорожно соображала, чем рискует.
– С самого первого момента, когда мой отец вас увидел, вы пытались убедить его, что вы его дочь. Вы говорили правду?
Эйприл молчала. Честный ответ мог отправить ее в тюрьму. И, даже понимая это, дать ответ было нелегко, она тщетно искала на его лице хотя бы намек на жалость, но все, что она увидела, – это непримиримость, холодную, бесстрастную и яростную. Она поняла, что он хочет только одного – получить от нее правдивый ответ, и его ничто в этом не остановит.
Она с трудом сглотнула.
– Милорд, позвольте объяснить…
– «Да» или «нет». Советую вам, Эйприл, сказать правду.
Вдруг она увидела себя снова в борделе с тряпкой в руке. Ее обуял ужас. Пусть он ей не верит, гордость завила ее не отступать от своего.
Она вздернула подбородок и заявила:
– Я сказала правду.
Своей огромной ручищей Райли схватил ее за плечо, подтащил к кровати и резким движением уложил поперек своего крепкого колена.
Эйприл была ошарашена. Только что она стояла, задрав к верху нос, и вот теперь ее нос в дюйме от пыльных половиц.
– Что вы делаете?! – крикнула она.
Лиф платья стал влажным и холодным от его промокших брюк.